он бы мне не дал.
Прижав плотнее к опоре, он подхватил меня под одно из колен, и поставил ногу, на довольно высокий матрас.
— Не спускай ее обратно… пожалуйста…
Хоть и голос был грубым, он все же просил.
Все еще стискивая грудь, он начал обводить пальцем, окаменевший сосок, вырывая из моей груди все новые стоны. А когда его палец погрузился в меня, стоны стали громче и чаще. Но и эта пытка не продлилась долго, переместив руку из моего лона на живот, он заменил ее обжигающей твердой плотью. И стал, сильно сдерживая себя медленно погружаться внутрь. Скользя во влажном узком пространстве настолько медленно, что ощущалась каждая пульсирующая венка на нем.
И достигнув конца, упираясь в меня так, что казалось, может разорвать на части, мужчина издал полный облегчения вздох. Как куполом накрыло его удовлетворением, заставляя замереть и впитывать эти ощущения, до последней капли. В этот раз он не был ни нежным, ни мягким, беря меня резко и яростно. Вколачиваясь до упора, заставляя не просто стонать, а вскрикивать от наслаждения на грани с болью. Руки уже начали надрывать ткань, оставляя длинные полосы прорех на дорогом полотне.
А он все не останавливался.
В один момент, когда яркая вспышка уже казалась рядом, Девил повернул мою голову и вонзил клыки в шею, втягивая горячую кровь большими глотками. Сделав с десяток глотков, он остановился, и стал зализывать место укуса, не прекращая погружаться в меня. И снова его чувства затопили все мое сознание, заражая безумием, и необходимостью быть рядом с ним. Чувствовать его. Всегда.
И только когда он взорвался во мне, наполняя почти кипящей жидкостью, пульсируя и подрагивая, унесло вслед за ним. Потянуло за его наслаждением, почти счастьем.
Его руки опустились поверх моих, на уничтоженную ткань балдахина. Он разжал их, и, потянув за собой, повалился на кровать. Тяжело дыша и удовлетворенно похрипывая, он обратил на меня свой взгляд.
— Прости, я не удержался. — накрыл ладонью место укуса. — Я должен был предупредить.
Как ни странно, боли от этого ранения не чувствовала, только кожа покалывала и горела. Но все остальное тело тоже было словно в огне.
— Ничего. Наверное… — поверх его пальцев легли мои. — Я не знала что так можно.
— Как?
— Ну, пить вампиров.
— Это не поощряется. Но семейным парам этого никто не может запретить. Тем более тем, кто связан Брачным договором. — он потянулся за мою спину, и накинул на меня одеяло. — Когда так жарко, после становиться очень холодно.
Он слегка нависал надо мной, облокотившись на один локоть и рассматривая меня. Его рука лежала на моем животе поверх одеяла. И его глаза блуждали по лицу спускаясь иногда ниже. Как будто запоминал.
Как жаль, что ощущаешь только его эмоции и чувства, а не мысли в голове. О чем он думает?
— О чем ты думаешь? — только этот вопрос озвучил он, а не я.
— Хочу понять, о чем думаешь, ты. — признаться было не сложно.
— Похоже, тут наши интересы перемежаются. — он усмехнулся. — Мне порой очень любопытно, что происходит в твоей очаровательной головке. Готов многое отдать.
— Многое? — на этот вопрос Девил сощурился. — Но не все?
— Не все. — он согласно кивнул. — Есть то, что я отдать просто не могу.
Глупый был вопрос. Не стоило его говорить.
В воздухе повисло невысказанное продолжение: "И что же ты не можешь отдать?".
Но я прикусила, распустившийся так не вовремя язык. И поймав его пальцы на своей шее, убрала их в сторону, чтобы ощупать место укуса. А проколы уже затянулись. Читала об этом и знала, регенерация у вампиров на невероятном уровне.
Жаль только балдахину уже не помочь. Его порванный край сейчас распустился и являл собой печальное зрелище.
— Придётся его заменить… — заворчала, чувствуя свою вину в разрушении.
— Ерунда. — ему не понравилось, как я завершила этот диалог и он нахмурился.
Хотелось, чтобы он не хмурил брови, и чуть перекатившись, уперлась в его бок всем телом, запуская его под одеяло. Он тут же обхватил меня руками, просунул под мою голову руку. Устроил на своем плече, и стал поглаживать по спине.
Это были блаженные моменты тишины и покоя. Обыкновенного умиротворения. Глаза лениво стали хлопать, наровя закрыться. Да и успокоившееся дыхание Девила, мерно посапывающего, начало убаюкивать.
— Спи, чего ты сопротивляешься? — ни как не привыкнуть, что он меня чувствует.
— Думаю.
— О чем? — он немного напрягся.
— Что теперь делать с балдахином. — хихикнула, и правда этот вопрос все никак не покидал.
— Ооо. — не видела, но почувствовала, как он закатил глаза. — И дался он тебе? Повесишь другой, какой захочешь.
— Сначала, разрешение на строительство, теперь на новый балдахин. Может мне и ремонт сделать? — в шутку предложила я.
— Если хочешь. Этот этаж почти не жилой, начни с него.
Он удивлял все больше и больше. Подняла на него взгляд, желая понять, шутит он или нет. А он не шутил. Вскинул одну бровь в немом вопросе.
— Как это не жилой? — завозилась и, выскользнув из его рук, села прямо у него под боком, он не сопротивлялся. Только положил свою руку на мое оголившееся колено. — Твои и соседние апартаменты, обитаемы.
— Теперь только эти. Их освободили. Из соседних все вынесли, даже стены теперь голые. — он рисовал своими пальцами у меня на коже круги.
— Зачем?
— Ну, ты подумай. — и он состроил такую загадочную мину, что теперь уже хмурилась я.
В голове сразу образовалась звенящая тишина. Ни одной идеи. Почувствовала растерянность. Зачем было выносить из смежной спальни, всю мебель и прочее? И тут, словно лампочка зажглась.
— Детская? — голос неожиданно сел.
Девил утвердительно кивнул. И продолжил молчать, наблюдая, как я смутилась.
— Еще здесь четырнадцать помещений, полностью закрытых и недостроенных. Все твои, можешь делать что хочешь.
— Ты меня подкупаешь?
— Да. — он даже глазом не моргнул. — Если это работает, то да подкупаю. Сейчас я готов пойти на любые методы.
И он опять потянул меня на себя, снова заставляя лечь, к нему на грудь. Одной рукой все же укутывая получше.
— Тебя даже вампирская кровь не греет. — он тихонько бубнил. — Все такая же холодная. — и хмыкнул, как бы сам с собой соглашаясь. — Зато я буду всегда при деле. Греть же тебя надо.
А я улыбалась. Надеялась, что он не видит, и улыбалась. Это оказалось так мило и приятно, когда о тебе заботятся. От удовольствия хотелось даже зажмуриться. Если бы на моем затылке выросли глаза, я бы увидела, как Девил тоже лежит с блаженной улыбкой на губах.
Так,
