демоница всë более походила на хрупкую красавицу Йогоаи, но как будто лучшие скульпторы прошлого увековечили её образ в самом белом мраморе — а статуя возьми да оживи.
— Это все твоя память, малыш, — улыбнулась демоница. — Это ты меня помнишь вдвое выше себя. Мне не хочется связываться с твоими Ржавулями…
да как она смеет! что она себе позволяет!.. — закричала Циньхуа.
дослушай до конца… — прошелестела Ша.
— …поэтому я не хочу даже пытаться тебя убить.
Йи благодарственно поклонился.
Врагу! В бою!..
Красавице, которая угощала сладкими сливами и мандаринами малыша, которого травил её сын.
— Ты только что отправил моего ленивого сына на долгие каникулы, — демоница всё улыбалась, но как будто стала чуть ниже ростом. — Ничего. Когда он вернётся, он станет сильнее и умнее…
Йогоаи ещё чуть потеряла в росте.
Она сказала, что не хочет связываться с его Стальными Женщинами. Неужели легенда, которую рассказывал Лэй, правдива?
— Но вокруг достаточно тех, кого очень просто убить! — из-за спины красавицы поднялись осьминожьи щупальца. Неотличимые по цвету от её бежевато-сливочного наряда, они особенно жутко подчëркивали алебастровую бледность её прекрасного — но такого громадного! — лица в обрамлении иссиня-чëрных кос до земли.
— И достаточно тех, кто более не связан с тобой никакими клятвами! — раздался за спиной демоницы хриплый голос Учителя. — Это её магия лишила Полдень и Полночь речи.
— Надеешься принудить меня снять заклятье?! — расхохоталась Йогоаи, поворачиваясь к Учителю и расправляя щупальца — и косы.
— Зачем? Оно само спадëт, как только за тобой захлопнутся ворота Диюя!
Чëрные косы, метнувшиеся к Учителю, сбил в полëте кнут. Бежевые с белыми присосками щупальца часть устремились следом за косами, кнут же уже не опасен, а меч… у этого человека есть ещё и меч?! — а часть упреждающе потянулись к Йи:
— Не вмешивайся, мальчик…
Это инстинктивно, крест-накрест рубить дракона, который шëл убивать тебя… это больно: бить в спину красавицу, рядом с которой мирно жил первые семь лет твоей жизни.
Но если не вмешиваться, сколько Учитель ещё продержится в одиночку?
Ша в правой руке завертелась, сливаясь в золотой диск. Циньхуа в левой прицельно укорачивала слишком далеко сунувшиеся щупальца. Демоница хохотала, плевала в Учителя ядом, от которого плавились камни. Он уже вырвал ей кнутом часть кос, Йи видел, как медленно течëт из ран, оставленных на голове, синяя жижа.
Сознание меркло, замещая реальность странным сновидением. В нем Йи был чëрным ящером. Его мощные лапы сами по себе являлись оружием — но по ту сторону сна, там, где Йи прицеливался обрубить очередное щупальце, у него не было когтей!..
Шиэр-Дъен. Лиэр-Дьян.
ты же пробовал. А меня можно метнуть!
Ша договаривала напоминание уже в полёте.
Может быть, Йи раньше не обращал внимания, может быть, ему просто негде было слушать, с каким звуком меч вонзается в плоть человека, но в спину демоницы, как раз в ту точку, из которой расходились многочисленные щупальца, Ша воткнулась с мерзким чавканьем.
Йогоаи взвыла. С лица её обихаживали кнут и меч Учителя, а тут ещё и в спину!..
Йи одним прыжком встал на расстоянии выдоха от неё. Рукоять Ша торчала из её спины — о, как глубоко вошла! — и Дэй подпрыгнул, чтобы ухватиться за неë левой рукой.
В правой уже были Полдень и Полночь.
Сознание снова раздваивалось. По одну сторону реальности спину Йогоаи полосовала кошмарная лапища — по другую странно зажатые в пальцах Йи короткие клинки. Однако синяя жижа, заменявшая демонице кровь, исправно хлестала и там, и тут.
А на землю она упала уже без щупалец и намного ниже Йи ростом. Встала бы на ноги, оказалась бы по плечо. Он успел отскочить, выдёргивая Ша, когда она начала падать.
— Я скоро вернусь! — пообещала демоница, прожигая Йи бездонной чернотой глаз.
— Нескоро, — подсказал ей Учитель. — Гораздо позже окончания каникул твоего сына.
Йогоаи, только что терявшая сознание, бешено заизвивалась, зарычала: её втягивала земля, внезапно жидкая, как болотная трясина. Лишь только земляные валы сомкнулись над телом демоницы, снова каменея, как в голове Йи зазвенели, вынуждая поморщиться от боли, четыре голоса:
аньсу!
аньсу!
ну наконец-то!
ты молодец!
Йи обвёл взглядом поле боя.
А боя уже и не было: земля уверенно втягивала в себя следом за предводительницей демонов, всех сразу, кого быстрее, кого медленнее. Люди и драконы, где могли, добивали их, зарекая появляться раньше, чем вода и земля поменяются местами.
Учитель сел на землю там же, где стоял. Похлопал рядом с собой рукой:
— Садись, коллега. Твой экзамен прошёл внезапно, но так, что вспоминать будут спустя поколения.
Глава 46. Эпилог
Лето вспомнило, что доросло до своей макушки, и решило порадовать всех солнечными днями. Луга, поля, леса напились в непогоду и теперь густели, колосились, наливались, одаривали пышным цветением, первыми плодами.
Звëздная Императрица медленно выздоравливала. Да, она способна пропускать через своё тело, свой разум, направляя в нужные точки, колоссальные заряды энергии — но ей требовалось также и некоторое время на восстановление. Травяные отвары, массаж, солнечные ванны… обе руки, отказавшие, как и у Дъи, как и у Нуорэдэ, уже начали слушаться.
Нуорэдэ покинула Столицу всего через пять дней от прорыва, едва начала ходить. Её любимый вол Баловник дал себя запрячь, как тягтяглового, и ни разу не взбрыкнул, пока вёз хозяйку в тележке — она «сняла алое», но Алое не отпустило её. Ей просто физически нужно было помогать юной Алой Ленте всем, чем только допустимо — так, может, это и служило поводом как можно скорее исцелиться? Начиная поездку лëжа на подушках, Нуорэдэ заканчивала путь сидя.
Дъи перенесла схватку тяжелее всех. От неё теперь день и ночь не отходила Гэнгти Тшу, а где юная Заклинательница, там и юная драконица. А где эти две красавицы, там неподалёку пылают восторженным восхищением чёрные агаты глаз Йи Дэя… только позволь — перепоёт все «вешние» песни, какие знает.
Заклинатели, как и триста лет назад, стали главной движущей силой прорыва Диюя.
Ни Звёздная Императрица, ни Звёздная Драконица не торопились высылать карательные отряды в селения Заклинателей.
— Все, кто вышли организовывать прорыв, остались на полях сражений. Все, кто остался дома — остались дома, — говорили они едва не в один голос. — Их, Заклинателей, сама природа такова, что сила пробудится и потребует выхода, но не раньше, чем лет через сто пятьдесят — триста.
Гэнгти Тшу пела Дъи исцеляющие песни, и глава Правой Руки Ночи чувствовала себя всё лучше. К ней приходили её Советницы. Их пугала Гэнгти
