Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
годы правления Бела проводил политику на сокращение земельных пожалований за службу, чем отвернул от себя большую часть венгерской знати, которая в минуту опасности не оказала ему помощи. Рогерий почти половину своего сочинения уделил теме «как так вышло, что Венгрия была разгромлена». Он приводит пять причин неприязненных отношений между «уграми» и своим королем, из-за чего, собственно, по его мнению, страна была ввергнута в кошмар разорения. Это долгий и неправый суд, дистанцирование короля от подданных, частые походы на русских и половцев, а также казни нобилей, которые последовали сразу после вступления на трон. Но главное, что Рогерий выделил на первое место, это ничем не объяснимая для венгров любовь Белы к половцам. Каноник оправдывает короля почти по всем пунктам и только в вопросе с половцами не дает однозначных заключений. Венгерская знать считала, что половцы Котяна — это монгольские шпионы, которых заслали в тыл к противнику. Они собрались на специальный съезд, откуда обратились к королю с соответствующим посланием. Бела в 1239–1240 гг. держал при себе половецкий конвой, которому особенно доверял. Но в начале 1241 г. в преддверии монгольского нашествия стал идти на уступки нобилям. Уже после того, как Бату перешел Карпаты, в конце марта 1241 г. в Пеште в ходе подготовки к кампании Котян с окружением были арестованы и перебиты. Половецкие войска поднялись и ушли на юг, снося все на своем пути. Они пронеслись по Венгрии, собирая соотечественников, и пересекли Дунай у Тисы; разорили Срем (низовья Савы) и направились в Болгарию. Этот исход иногда называют второй волной половецкой миграции на Балканы. Буквально накануне решающего столкновения с монголами венгры лишились союзника, который из своих 40 тысяч вполне мог выставить до 10 тысяч воинов.
Тем временем к Пешту стекались ополченцы. Полки выставили города Секешфехервар и Эстергом. Большое войско привел брат короля хорватский герцог Кальман (Коломан). Прибыл даже небольшой отряд из Австрии во главе с беспокойным герцогом Фридрихом II Бабенбергом, который, однако, вскоре вернулся на родину. Австрийский сюзерен лично убил одного «татара» из авангардного монгольского отряда, подошедшего в конце марта в район Пешта, после чего счел себя удовлетворенным и уехал. Как следует из источников, других иноземцев в армию короля Белы не прибыло. По свидетельству Рогерия, при подходе монгольских войск король «не имел в своем распоряжении вооруженных сил».
Тем временем Батый беспрепятственно миновал горные перевалы и двинулся в сторону Дуная. Путь проходил в обычном для монголов режиме. Города, отказавшиеся добровольно сдаться, подвергались штурму и разорению. Такая участь постигла Эрлау (Эгер) и Кёвешд. Передовые части захватчиков — тумен хана Шейбана — в конце марта 1241 г. показались на окраинах Пешта. Венгры сочли их главными силами и дали бой, в котором обратили противника в бегство. Первая победа окрылила защитников. Бела срочно собрал войска и двинулся в направлении отступающего Шейбана. Последний в это время уже докладывал Бату о проведенных столкновениях. По словам Джувейни, хан Бату был шокирован численным превосходством венгров, у которых было 450 тысяч воинов. Далее передаются слова Шейбана, который говорил, что «их вдвое больше войска»[374]. Конечно, цифры персидским историком использовались преувеличенные, но масштаб все же был указан вполне достоверный: двукратное превосходство в численности венгров над монголами. Известно, что Бела вывел из Пешта 60-тысячную армию, а Бату, по нашим подсчетам, располагал не более чем 40 тысячами, часть из которых была рассеяна в окрестных землях. Монголам ничего не оставалось, как полагаться на волю Неба: Бату уединился на высоком холме и два дня провел в усердной молитве. Этот любопытный сюжет также передает Джувейни. Своевременная религиозная экзальтация хана-язычника привела к обратному результату, чем тот, который последовал после печальной молитвы князя Юрия перед битвой на Сити.
Войска сошлись в долине притока Тисы — реки Шайо (венг. Sajó, слов. Slaná, нем. Salz, Соленая) у местечка Мохи (Muhi, Mohi) 11 апреля 1241 г., через два дня после битвы под Легницей. Венгры подготовились к сражению хорошо. Была избрана правильная тактика активной обороны. Армия стала лагерем, который был обнесен по периметру рядами сцепленных между собой телег, что делало бесполезными атаки конницы. Русский перебежчик из монгольского стана даже известил Белу о времени начала атаки[375]. Однако и военное искусство, и правильная подготовка, и храбрость королевских войск не сказались на исходе боя.
В жизнеописании Субэдея в «Юань ши» говорится, что в монгольском войске говорили так: «Войско короля исполнено силы, не сможем легко продвигаться». Чтобы преодолеть численное превосходство противника, Субэдей предложил заманить его к реке и совершить обходной маневр. Бату должен был биться за мост в верховьях, а в это время Субэдей чуть ниже по течению переправится на плотах и ударит в тыл. Так и произошло, хотя Бату атаковал слишком рано и потерял много воинов[376].
Венгры позволили монголам захватить мост через Шайо и перевести войска на свою сторону. Кроме того, сказывалась очевидная несогласованность в венгерских действиях. Большинство старалось укрыться за укреплениями лагеря. Полки хорватского герцога Кальмана и колочского архиепископа Уголина, расположившиеся севернее лагеря основных сил, отразили первый монгольский натиск и выдержали более чем двухчасовой бой. Но многие дворянские дружины оказались менее стойкими. Сказались внутренние распри венгерской знати, недолюбливавшей суровые манеры правления короля Белы. Все это привело к полному разгрому в битве под Шайо.
Монголы окружили венгров в их укрепленном лагере и начали планомерно уничтожать, забрасывая копьями и стрелами. Венгры попались в ловушку. Кучно составленные телеги и переплетенные между собой шатры не позволяли войскам развернуться, ограничивали маневренность, люди и лошади путались в веревках, падали, становились лёгкой мишенью для метких кочевников. Вскоре битва переросла в форменную резню.
Обратившимся в бегство венграм позволили вырваться из лагеря. Их настигали потом, уставших и обессилевших.
«Татары же, видя, что войско венгров обратилось в бегство, как бы открыли им некий проход и позволили выйти, но не нападали на них, а следовали за ними с обеих сторон, не давая сворачивать ни туда, ни сюда. <…> И когда они увидели, что те уже измучены трудной дорогой, их руки не могут держать оружия, а их ослабевшие ноги не в состоянии бежать дальше, тогда они начали со всех сторон поражать их копьями, рубить мечами, не щадя никого, но зверски уничтожая всех. Как осенние листья, они падали направо и налево; по всему пути валялись тела несчастных, стремительным потоком лилась кровь; бедная родина, обагренная кровью своих сынов, алела от края и до края», — вспоминал Фома Сплитский[377].
О том, что путь от Шайо к Пешту был «устлан телами убитых», писал Рогерий. Погибла бóльшая часть
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
