всех сторон, но они продолжали двигаться вперед, и через минут десять они влетели в Чудесток Науки.
Этот чудесток сильно отличался ото всех остальных чудестоков Фэйри-Града. Это было единственное место, которое нельзя было назвать сказочным. Дворцы, парящие в воздухе, отсутствовали вовсе, на земле росли деревца и блестели озера, меж них располагались однотонные одноэтажные и двухэтажные домики. От домиков к домикам прогуливались по одному или маленькими группками велфы-ученые. В небе не было почти никого, лишь иногда ученые взлетали, и, как большие жуки, перелетали от здания к зданию.
Туман, в который вначале влетели Тибальд, Леяль и Шентьяго существовал затем, чтобы велфы, спешащие по своим делам, облетали этот чудесток, ведь в тумане слишком легко было потерять первоночальное направление и запутаться. Поэтому гости не особенно тревожили жителей Чудестока Науки. Но, конечно же, для тех, для кого этот чудесток являлся целью, туман не был помехой. Приглядевшись, Тибальд заметил, что то, что вначале казалось хаотическим, все же подчинялось системе. Темно-синие домики не выходили за рамки круга, синие и голубые – образовывали два полукольца, опоясывающие этот круг, а самое внешнее кольцо состояло из четырех сегментов: зеленого, желтого, оранжевого и красного.
– Темно-синий круг – источник информации для всех остальных, – пояснил летящий рядом Шентьяго, – темно-синие ученые занимаются дейниантами. Зеленые, желтые, оранжевые и красные ученые занимаются четырьмя основными направлениями науки: физикой, биологией, математикой и химией, а голубые и синие полукольца объединяют знания, полученные из внешних частей.
– Действительно, – согласилась Леяль, – она только сейчас обратила внимание на то, что сверху ученые похожи друг на друга. Отличались они только халатами или одеждами. Цвета этих одежд были такими же, как цвета соответствующих областей Чудестока Науки.
– Велфы – и особенно ученые – бывают довольно упрямыми, – добавил Шентьяго, – поначалу их было довольно сложно убедить носить одежду, цвета которой заданы: они утверждали, что их лишают свободы. Но в конце концов все утряслось.
Тибальд заметил несколько физиков, гостящих у биологов, а потом с дюжину биологов, совещающихся с дейниантологами (специалистами по дейниантам).
– Действительно удобно, – подумал он.
– Смотрите, – воскликнула Леяль и улыбнулась.
В вышине прямо над центральным кругом парили причудливые формулы.
– Уравнения Максвелла! – догадалась Леяль. – Ну, это уже не современная физика.
– Погляди внимательно, не торопись, – спокойно сказал Шентьяго.
– Ой, – запнулась Леяль, – уравнения симметричны. – Магнитный монополь? – она вопросительно поглядела на приятеля.
– Вот именно! Время от времени нам удается вырвать то или иное знание у дейниантов. Ученые предсказочной эпохи и мечтать об этом не смели.
– Вы что, обнаружили магнитные монополи? – Тибальд, который только недавно пришел в Фэйри-Град, но очень быстро учился, так разволновался, что чуть не потерял равновесие и перекувыркнулся в воздухе.
– К сожалению, нет. Знания, полученные от дейниантов часто обрывочны и бессистемны. Глядя на эти формулы, мы знаем, что магнитные монополи существуют или существовали когда-то, но как их обнаружить, не ведаем. Тем не менее, знание – это уже что-то. Когда-то мы узнаем гораздо больше. То, что вы видите, называется формулой дня. Частенько, такая формула может висеть днями или даже месяцами в воздухе, пока не вытесняется другой, такой же безумной.
Леяль, тем временем наблюдавшая за учеными, обнаружила, что подобные формулы, неясные изображения, графики и картинки парят перед многими из них. Они двигались, кружились и перетекали друг в друга.
– Спасибо дейниантам! – подтвердил Шентьяго, проследив за ее взглядом. – Они подарили нам возможность думать лучше и более эффективно. Хотя многие не согласны и предпочитают рассуждать по старинке.
– А что это за белые домики, разбросанные по всем кольцам? – поинтересовался Тибальд, указывая на ярко выделяющиеся строения.
– А, это? – усмехнулся Шентьяго. – А вы сами как думаете?
– Я не думаю, я знаю! – воскликнула фея.
А Тибальд глядел во все глаза. Он обратил внимания на еле заметный хорошо знакомый туман, окружающий белые домики.
– Похоже на песок Чудестока Формы, – задумчиво протянул он. – Что вы здесь создаете? Приборы?
– Почти угадал! – подтвердил Шентьяго. – Это что-то типа миникреатетов. Несколько ученых собираются вместе и сначала обсуждают проект будущих устройств, а потом вместе создают необходимые детали. Хорошо то, что несущественные подробности, которые видятся по-разному разными велфами, не производятся. Если же ученые не согласны слишком во многом, детали не создаются совсем. Поэтому то, что сделано, обычно качественно. И все это происходит автоматически.
Леяль с трудом оторвала глаза от нижнего уровня.
– Друзья, – сказала она, – мы здесь для того, чтобы отыскать следы пропавшего Товенара. Каждое мгновение промедленья может грозить ему смертью. Любоваться красотами некогда! Фития рассказывала, что последний раз Товенара видели именно в этом чудестоке. Шентьяго, ты здесь свой. Ты не знаешь, кто его видел в последний раз и когда?
– Мы вместе работали над проблемой перемещения дейниантов, – отозвался Шентьяго, – и именно Товенару пришла в голову мысль позвать вас. Он вызвался слетать в Чудесток Дворцов. Мне эта идея очень понравилась, и я, конечно же, согласился. Товенар улетел, а я так увлекся исследованиями, что забыл обо всем. Потом велфаторы-ученые поспешили в Королевский Чудесток, и я с ними. Так что, как видите, я даже не знал о том, что Товенар пропал. Но если он пропал именно в этом чудестоке, то улететь далеко не успел. Давайте расспросим моих коллег.
И он полетел к темно-синему кругу в центре. Тибальд и Леяль поспешили за ним, и все трое приземлились прямо в центре у одного из ничем не выделяющихся параллелепипедов. Зайдя внутрь через полуоткрытую дверь, они оказались в полутемном помещении, заполненном мешаниной гудящих машин, трубок, кранов и переключателей.
– Как вы уже знаете, мы можем производить детали приборов. Соединять их нам приходится все еще вручную, – заметил Шентьяго и нырнул в железный лабиринт в поисках своих коллег. Через несколько минут он вернулся, ведя за собой своего коллегу.
– Вот, Манжино видел его! – сказал ученый и показал на худого высокого велфа в темно-синем халате и с очками на переносице, очень похожего на самого Шентьяго. Манжино был растрепан и взволнован. Смущенный, он прятал глаза.
– Я видел Товенара – начал он, и Тибальд почувствовал горечь во рту, как будто только что наелся клюквы, – поднимающегося вверх по направлению к Инженерному Чудестоку. Сначала он уверенно устремился вверх, и я было собрался отвернуться, раздумывая о теории трансфера информации. Но вдруг что-то привлекло мое внимание. Я даже сам не знаю что. Похоже, какая-то неловкость в его движениях: в движениях рук, во взмахах крыльев. Я заинтересовался и неуверенно поспешил вслед Товенару, но тот летел как ни в чем не бывало.
Трансфер информации опять завладел моим воображением, и я повернулся,
