мёртвые глаза своей любимой наложницы, которая единственная могла ублажить его не только своим телом, но и словом, ночной беседой, он посмотрел на её живот и заметил, что тот был немного разбухшим.
Ву Шен наклонился, прикоснулся к нему и почувствовал, как внутри, за мягкой шкуркой, стремительно затухает ещё не рождённая жизнь.
Девушка была беременна…
Запинаясь, император отшатнулся и случайно обронил свечку. Она прокатилась по полу, поджигая мягкий ковёр и нежную шкурку упавшей девушки. Ву Шен повернулся и сам не понял, как оказался в коридоре. Его мутило. Всё вокруг казалось нереальным. Всюду, куда он смотрел, кролик видел проклятую белую маску и глаза, эти ужасные глаза…
К этому времени дворец уже начинал просыпаться. Стражники прибежали на шум и обнаружили, что их император стоит посреди коридора и шатается как пьяный. Сперва они не смели ничего сказать. Затем один из них отважился и произнёс:
— Ваше… Ваше величество, с вами всё в порядке?
— В порядке… — прошептал Ву Шен. — Всё в порядке… Уберите… Уберите её… — он поднял лапку и показал на комнату, в которой разгорался пожар. Стражники заглянули туда и увидели горящее тело…
— Как скажите…
— А потом… Уходите… — прохрипел Ву Шэн. — Все вы уходите, все пошли вон… никому. Никому из вас нельзя доверять, — бормотал он про себя, насупившись и ковыляя в свою комнату.
— Никому… Никому… Никому!
На следующий день растерянные слуги выполнили приказ своего императора и покинули недавно построенный дворец. В нём остался только контингент гвардейцев — больше Ву Шэн никого не пускал. Более того, по его приказу во всех комнатах и залах дворца были размещены сотни, тысячи, десятки тысяч свечей. Император велел, чтобы ни в одном углу не осталось даже намёка на тень. Весь дворец следовало объять светом.
Так и случилось, и с тех пор, когда жители столицы выходили на балконы и поднимали ночью глаза, они видели, как замок его величества сияет, точно маленькое солнце.
Но в этом сиянии не было ничего прекрасного или праздничного. Напротив, таинственным образом оно вселяло трепет в твоё сердце. Было в нём что-то призрачное. Верно, шептались кролики, то были души всех тех, кого император убил во время своих карательных компаний.
Их было много… Слишком много. Тысячи кроликов, действительно верующих и тех, кто не верил совсем, но был заподозрен лютой инквизицией, погибали каждый день. И при этом сама вера не умирала. Напротив, когда кролики видели безумство своего властелина, они понимали, что период рассвета снова сменился упадком. Воистину, шептали они, всё течёт, и всё течёт по кругу. Проливая кровь, император только орошал древо веры; стараясь зарыть её поглубже, он углублял её корни.
Кролики переставали верить в высшее благо. Они искали смирение. И вместе с тем состоянии Ву Шэна становилось всё хуже и хуже. Дни напролёт он бродил по коридорам своего дворца и высматривал что-то безумными глазами.
Наконец, шатаясь так посреди ночи, кролик неожиданно замер. В конце коридора он увидел некую тень. Она повернулась, посмотрела на него и вдруг стремительно скрылась за поворотом…
Глава 76. Призрак
Ву Шен замер. В конце коридора он увидел тень, которая тут же исчезла за поворотом. В стеклянных глазах кролика мелькнуло волнение, затем — сомнения. Что же делать? Ринуться в погоню? Или повернуть и броситься бежать? Две силы боролись внутри него. Наконец кролик не выдержал, и сперва побрёл, а затем побежал за неизвестным.
Они совершили один поворот, затем второй, затем третий… Неуловимая тень постоянно была у него перед глазами, и в то же время ей каждый раз удавалось улизнуть прежде, чем Ву Шен успевал её схватить. В какой-то момент император опрокинул свечку, она повалила ещё одну, последовала цепная реакция, эффект домино, но кролик этого не замечал.
Он бежал всё быстрее и быстрее, пока за спиной у него разгорался пожар. Проносился через коридоры, забирался на лестницы, пробивал стены… Вокруг него мелькали опустевшие кухни и сады… Наконец, сгорая от безумия, он забежал в тёмную комнату с широкими окнами, из которых открывался вид на чёрное небо. Слева стояла широкая кровать. Справа от неё, прямо на фоне окна с видом на безграничный и сверкающий город — та самая фигура.
Ву Шен посмотрел на неё и ужаснулся. Это был старый, сутулый, сгорбленный и обросший кролик с мутными красными глазами, в одном из которых у него лопнула венка. Ву Шен отпрянул, — старик повторил его действие. Тогда император спросил:
— Кто ты?
Ответа не было. Старик что-то прохрипел. Но что? Кролик не разобрал. Он был так удивлён, так растерян происходящим, что совершенно не замечал всё нарастающие хруст и грохот, которые пронизывали дворец. Не чувствовал запаха дыма, клубы которого стремительно наполняли помещение…
— Я знаю… Это ты! — Ву Шен вдруг вспомнил старую легенду. Помимо жрицы Гармонии была ещё одна Божественная фигура, которой поклонялись последователи Культа Вечных Перемен. Они называли его «олицетворением Цикла Бытия». Это был сгорбленный и обросший старик, — в точности то создание, которое предстало перед ним.
Ву Шен спросил его:
— Чего… Чего ты хочешь…
Старик снова прошептал что-то неразборчивое. Запах дыма становился всё сильнее. Ву Шен одновременно чувствовал и не чувствовал удушья. Его внимание было целиком сосредоточено на старце, смотревшим на него своими пристальными красными глазами.
— Ты хочешь… Хочешь перемен… Хочешь всё изменить… Нет! — крикнул кролик. — Я тебе этого не позволю. Ты меня слышишь? Не позволю! Ничего не изменится. Я построил вечную империю! Вечное государство! Я победил тебя, победил перемены! — заревел кролик. Но старик продолжал мотать головой и неразборчиво шептать. Тогда Ву Шен разозлился и пошёл прямо на него.
Вот, думал император — вот кто на самом деле был его злейшим врагом. Именно его нужно победить, чтобы избавиться от проклятого страха.
От страха, который внушали перемены.
Император замахнулся и ударил. В последнюю секунду старик совершил собственный удар, раздался треск, и весь мир разлетелся на куски и закружился в пылающей бездне.
…Ву Шен почувствовал толчок, который выбил из него дух.
Затем ужасная, горячая тяжесть придавила его грудь. Сознание Ву Шена помутнело. Он попытался приподнять пылающую тяжесть, но не смог. Он снова увидел старика — последний придавил его и душил со всех сил. Ву Шен захрипел и стал душить в ответ. Пожар исчез, всё исчезло. Всё внимание императора было сосредоточено на противнике. Наконец, глаза старика померкли и стали закрываться. Ву Шен улыбнулся, но тут разум его совсем помутнел.
В его голове, тяжёлой как чугун,
