Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Глаз исчез. По телу ц’оста пробежала волна искажений, а когда облик стабилизировался, Русанов онемел.
Он увидел себя, молодого, но крайне истощенного.
– Так будет выглядеть человек после сорока девяти лет криогенного сна? – морф говорил его голосом, использовал мимику, жесты!
– Паразит…
– О, вот только без этого, ладно? – морф скривился, словно съел что-то гадкое. – Мы не паразиты! Ты ведь прекрасно понимаешь нашу природу? – он слегка наклонил голову, вопросительно приподнял бровь. – Слияние с разумным существом оставляет след, частицу моего знания, моей памяти. Или ты говоришь в переносном смысле? – Ц’ост уселся в кресло, закинул ногу на ногу. – Да, мы не создали цивилизации в человеческом понимании термина. Не построили городов, не изобрели орудий труда.
Русанов мучительно закашлялся.
Он познал природу ц’остов. Они эволюционировали в аду. Другое сравнение не приходило на ум. Их способности к мгновенной регенерации и мимикрии постепенно усложнялись, развивались на протяжении миллионов лет. В процессе естественного отбора морфы выработали два уникальных механизма выживания. Во-первых, они научились копировать, а затем ассимилировать ДНК других биологических видов, что привело к потере определенной формы тела. В зависимости от изменчивых условий окружающей среды ц’осты трансформировались, меняли метаболизм и облик, что сделало их фактически неуязвимыми.
Следующая исключительная особенность морфов стала результатом развития высшей нервной деятельности. Если первобытные люди овладели огнем и начали использовать различные предметы в качестве примитивных орудий труда, чем положили начало цивилизации, то ц’осты научились внедряться в другие организмы, управлять их рефлексами, использовать окружающие формы жизни для собственных нужд.
Однако у этой способности морфов существовало серьезное ограничение. Чем сложнее нервная система организма, тем больше усилий требовалось для контроля над нею. Процесс взаимодействия с животными, обладающими зачатками интеллекта, протекал мучительно и, как правило, имел фатальные последствия – подконтрольное существо вскоре погибало.
Ц’осты редко и неохотно шли на слияние. Они предпочитали использовать собственное тело, видоизменять его в соответствии с потребностями, «играть генами», добиваясь поразительных результатов.
Русанов с дрожью смотрел на свою копию, не понимая, издевается над ним ц’ост или снова задумал какую-то пакость?
– Сорок девять лет, хомо, – неожиданно произнес морф. – Оцени мой труд. Я действовал достаточно осторожно, осмотрительно, не убил тебя и не покалечился сам.
Старик лишь беззвучно шевелил губами.
– Жаль, что процесс оказался столь долог. Твое тело и разум окончательно одряхлели.
– Зачем ты изучаешь меня? – сипло выдавил Русанов. Силы давно его покинули, он хотел лишь одного: снова впасть в забытье, но морф что-то ввел в организм, не позволяя сознанию угаснуть.
– Сначала из любопытства. Мы заперты в этой звездной системе. Планета скована льдами, она навевает лишь скуку. Сородичи меня изгнали. Я социопат, такой же, как ты, – морф отвечал охотно. – Затем мне стало по-настоящему интересно, – продолжил он. – Ты ведь мог изменить историю, но поддался фобиям, слабости, страху!
– На «Прометей» напали! – глухо ответил Русанов.
– Не лги! Ты первым открыл огонь по хондийским транспортам! Рассудок не выдержал? Понимаю. Теперь понимаю, но ведь уже ничего не вернешь! Колониальный транспорт, способный перемещаться между звездами, игнорируя разрушенную сеть армахонтов, уничтожен! – Морф взволнованно встал. – Но у меня появилась цель! И средство для ее достижения!
Старик ждал пояснений. На минуту в его водянистом взгляде проступило осмысленное выражение, даже промелькнула мстительная насмешка – похоже, рискованные слияния серьезно травмировали психику самонадеянной твари…
– Корпорация! Интеллектуальная мощь, сжатая в кулак волей лидера! – запальчиво выкрикнул морф. – Мы создадим промышленность, отыщем обломки «Прометея», восстановим корабль! Я вырвусь отсюда!
«Бесноватый… – неприязненно подумал Русанов. – Бесноватый псих…»
Ц’ост придерживался иного мнения.
– Усмехаешься? – он подошел, схватил человека за спутанную бороду, резко приподнял его голову. – В глаза смотри! Я – это ты!
– Ты опоздал… на пятьдесят лет…
– Ничуть! – морф остался доволен собой. – Разве не ты отправил на планету людей и технику для организации первичного поселения? Разве отделяемые криогенные модули не совершили успешную посадку еще до появления хондийских кораблей?
Русанов лишь слабо усмехнулся.
– Там сменилось четыре поколения, если колония выжила. Никто меня даже не вспомнит. Какую легенду ни состряпай – призрак из прошлого останется призраком!
– Злишь меня? Хочешь сбить с толку? Не выйдет! Колония выжила! Я наблюдаю за ними! Они деградировали, окружены поселениями эшрангов и хонди, «Прометей» превратился в легенду, они называют планету «Пандорой», а места посадки криогенных модулей – «Курганами Спящих»!
Лютый холод внезапного прозрения обжег Русанова.
– Они не разбудили экипаж?!
– Наконец-то ты понял! Спящие! Костяк корпорации! – торжествовал морф. – Люди, всецело преданные Русанову! Ученые, которых ты отбирал так тщательно!
Старик сгорбился, опустил голову.
– Не выйдет у тебя ничего… – тихо произнес он. – Крионика не способна творить чудеса. Сорок девять лет… там замороженные останки, в лучшем случае…
– Посмотрим. Я оптимист. И морф, если ты забыл. Колония сейчас на грани гибели. Меня примут, как символ надежды!
– Или пустят пулю в лоб, – мрачно предрек Русанов. – Ты плохо знаешь людей.
– Нет. Я изучил тебя. Стал тобой. Все продумал! На планету рухнули три спасательных сегмента с «Прометея». Люди на борту не выжили. Придется занять место одного из погибших, включить аварийный маяк и подождать, пока колонисты найдут меня! Пара месяцев в криогенной камере – лишь неизбежное неудобство! Пусть они сами отыщут подтверждение легенды, узнают, что «Прометей» не миф, а я – жив!
Русанов подавленно молчал.
Морфу не откажешь в изобретательности. В схожей ситуации он действовал бы точно так же.
– Жаль, что ты постарел, хомо, – силуэт ц’оста вдруг исказился, утратил облик человеческой фигуры, – тонкое длинное щупальце коснулось затылка Русанова. – Твое время истекло.
* * *
Правда.
Она способна раздавить, уничтожить.
Егор не знал, сколько времени провел в плену образов, выхваченных из чужого сознания.
Его собственные мысли смешивались с воспоминаниями морфа, накладывались на них, ведь именно они – Егор, Родион и Павел – приняли сигнал аварийного маяка и отыскали во льдах аварийно-спасательный сегмент «Прометея»!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
