Я сразу все пойму.
– Но ведь Марк разозлился на меня уже после сна.
– Все равно, – мягко отрезал Герман. – Обещаешь?
– Хорошо, – его вкрадчивый голос и просьба о помощи сбили меня с толку.
– И еще, – продолжил он. – У меня сегодня много дел, но я не хочу оставлять тебя одну. Я отвезу тебя к Вику, ладно? Правда, я освобожусь довольно поздно…
Меня тут же взяла неловкость, что мне снова придется провести вечер в доме Вика. Неужели Герман совсем меня не ревнует к нему? Или настолько доверяет Северову? Я была на сто процентов уверена, что Вик никогда не попытается клеится ко мне или что-то такое. Но мне казалось, что Вик и вправду относится ко мне слишком заботливо.
Или может это все моя фобия мужчин, и я вижу то, чего на самом деле нет?
– А можно я тогда у подруги потусуюсь? – спросила я. – Она как раз работает у Вика.
– Работает? – удивился он.
– Только это, между нами, – тут же спохватилась я. – Он ей очень нравится, и она специально устроилась к нему в клинику, чтобы попробовать привлечь к себе внимание.
– Удачи твоей подруге, – Герман одобрительно усмехнулся. – Тогда потусуйся у нее. Только не пейте!
Виктор был приятно удивлен возможности провести время с его девочкой. Как бы он ни старался скрывать свое отношение к ней, но все же временами его внимание становилось слишком настойчивым. Как ему казалось. Но вот проблема, он не понимал своих чувств к этой необычной синеволосой девушке. Он не отдавал себе отчета, чем она так притягивала его. Но ему искренне хотелось научить ее не только тонкостям осознанных сновидений, а жизни в целом. Жгучее тепло разливалось в нем, когда он глядел в ее пытливые глаза. В этот момент ему хотелось поделиться с ней абсолютно всем, что он знает и имеет. Но как объяснить то это чувство?
Имели ли эти чувства отеческий характер? Нет. Ведь он много раз ловил себя на мысли, что оценивает внешность девушки с точки зрения мужчины.
Тогда что? Влечение? Нет. Любовь? Кажется, да. Но эта любовь была какой-то бесполой. Он не отрицал, что временами заглядывается на ее хрупкую фигурку и то, как ему приятно дотрагиваться до ее руки или волос. Но в ней не чувствовалось той женской чувственности, какая, скажем, била фонтаном у ее подруги Людки. Ему хотелось оберегать его девочку и учить, но не разделять постель. В ней было что-то диковатое, закрытое, то, что никак не позволяло оценить ее как молодую женщину. Возможно, ее фобия накладывала такой отпечаток. Заставляла его девочку бояться любого проявления мужского внимания и выглядеть больше как неоперившийся подросток. И эта душевная хрупкость, замкнутость и такое безоговорочное доверие в его адрес, заставляли Вика желать защищать ее любой ценой. И если бы он не был так уверен в Германе, он бы лично водил ее за ручку в организацию и присутствовал на каждом сне.
Что он почувствовал, когда узнал об их отношениях с Герой? Ревность – безусловно. Но он опасался лишь того, что не сможет проводить с ней так много времени, как ему хотелось. Боялся, что она будет доверять Герману больше, чем ему. И Вик буквально закипал внутри, представляя, что она рассказывает Герману о своих сомнениях и неприятностях и просит его совета! Душа «его девочки» принадлежала только Вику, и никто другой не имел права разрушить эту связь. Более того, никто не сможет понять ее так хорошо, как Вик. Нельзя допустить, чтобы Герман, в силу своего статуса, проявил давление и сбил ее с пути или замкнул еще больше. Но и в то же время, он не хотел настраивать ее против Германа. Надежнее партнера ей не найти. И все же внутренне, Вик не желал их союза. И опять вопрос – почему? Ведь он не претендовал на место ее мужчины.
Эти мысли мучили Виктора почти с самого начала его знакомства с ней и были обдуманы и передуманы им сотню раз. Он ревновал ее к Герману, а с недавнего времени даже к Элвису, но и переходить в наступление не спешил. Тот блок, что она воздвигла, не давал Вику перейти эту тонкую грань. Его тянуло к ней с непреодолимой силой, но все желания ухаживания разбивались о стену ее неуверенности, скованности и боязни всего на свете. И чем чаще она смущалась от случайных прикосновений Вика, его взглядов или разговоров, тем больше Вику хотелось лишний раз до нее дотронуться, посмотреть или поговорить.
И опять же, дотронуться ради чего? Чтобы сделать ее своей любовницей? Нет. Чтобы сделать своей спутницей? Снова нет. Чего же ему хотелось от нее? В качестве кого видеть в своей жизни? Он не понимал. И сходил с ума от бесконечного самоанализа.
Вот и сейчас, она сидела так близко к нему. Застенчивая, робкая, красивая. В короткой юбочке. Но Вик не смотрел на ее ножки. Ее доверчивые глаза и сосредоточенное выражения лица приковывали внимание и не давали оторваться. И Вику снова захотелось взять ее тоненькую ручку, увешанную кожаными браслетами, или прижать к себе, чтобы увидеть проступающий румянец на ее впалых щечках и смущенную улыбку. Может это и к лучшему, что она встречается с Герой? Вдруг она бы привязалась к Виктору так сильно, что рассчитывала бы на серьезные действия с его стороны? Был бы он готов предать образ своей покойной жены ради этой девочки?
– Вик! – до него донесся ее немного детский тембр голоса.
– М? – он осознал, что «завис» на полуслове.
– Что с тобой? – она заглянула ему в лицо снизу вверх, задрав бровки. – О чем задумался?
– О ком, – поправил он и улыбнулся. – О тебе, конечно.
– Ну Ви-ик, – она закатила глаза, воспринимая ответ как очередную шутку. – Что-то не так?
– Все нормально, – ее забота согревала изнутри. – Так вот…
И он снова принялся нагружать ее теорией работы с подсознанием, максимально разжевывая и объясняя как ребенку, а сам возвращался к своим мыслям снова и снова.
Глава 85.
Людка считала часы до окончания рабочего дня, находясь в крайней степени нервного возбуждения. Воспользовавшись случаем, она пригласила Мурзика к себе и позвала Вика, без всякой надежды на успех. Но он согласился! Людка поверить не
