Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Из-под противогаза сталкера донесся сдавленный смешок, и Глеб живо представил, как отец сейчас, должно быть, улыбается.
– Исключительностью? Хм… Как видишь, – продолжал глумиться Таран, – ты теперь не один такой уникальный. Пальма первенства временно перешла к тритонам. После знакомства с местной братией я даже готов официально признать тебя «хомо сапиенсом». И даже не знаю, что тебе теперь придется сделать, чтобы переплюнуть «пловцов». Разве что хвост отрастить…
– Куда уж мне до этих серож… кожих… – не стал реагировать на издевку Дым. – Мне иногда кажется, что их нарочно придумали. В какой-нибудь жутко секретной лаборатории…
Глеб вдруг встал как вкопанный, и Геннадий чуть не сшиб паренька с ног.
– Ты чего?
Однако смысл сказанного дошел до мутанта быстрее, чем мальчик успел произнести единственное слово:
– Лаборатория!
Теперь оба застыли, пораженные внезапной догадкой, и лишь Таран, не сбавляя скорости, бросил на ходу:
– Вот поэтому я и хочу выжать из тритонов максимум информации. Потому как моя селезенка, в отличие от твоей, Гена, просто вопит, что мы на верном пути.
Развить тему не удалось. Остроухий остановился возле дверного проема, завешенного загородкой из плетеных водорослей, и нетерпеливым жестом пригласил гостей внутрь.
Мрак внутри тесной каморки разгонял тусклый свет свечи на древней, разбухшей от сырости тумбочке с отслоившимся шпоном. Однако после блуждания в потемках путешественники были рады встретить здесь, в глубине логова тритонов, хотя бы такое проявление человеческого уюта.
Добрую треть помещения занимала втиснутая в угол ванна, бурая от многолетней эрозии и со стойким запахом разложения, доносившимся изнутри. В мутной зацветшей воде, словно в подкисшем супе, неподвижно возлежало нагое тело жуткого уродца с несоразмерно большой головой, тщедушным тельцем и уже узнаваемыми перепонками между пальцев. Еще один тритон? Но до чего же странный… И почему здесь, в этой жуткой лохани, а не в просторном канале, с сородичами? Быть может, настолько дряхлый, что требует особого ухода и тепличных условий?
Глеб непроизвольно вздрогнул, когда бледная, скользкая от слизи рука ухватилась за бортик ванны. Безгубый рот тритона шевельнулся, исторгнув тихий вздох-сипение, веки приоткрылись, и на пришедших уставились два огромных фосфоресцирующих зрачка.
Остроухий деликатно подтолкнул Тарана к краю странного ложа, заставил снять противогаз и присесть на корточки. Когда сталкер оказался в доступной близости, рука немощного медленно потянулась к человеку. Дрожащие ледяные пальцы, едва касаясь кожи, пробежались по лицу. Таран стоически перенес неприятную процедуру, с настороженностью ожидая дальнейших действий уродца, но тот так же медленно убрал руку, снова издав тяжелый вздох.
Тогда тритон-проводник, отозвав сталкера, пригласил на его место Дыма. Геннадий едва успел скорчиться в три погибели, как обитатель ванны отверг и его. Настала очередь Глеба.
На этот раз карлик долго ощупывал лицо юного гостя и, наконец, накрыл его лоб всей пятерней. Мальчик не успел испугаться внезапных перемен в ощущениях, лишь почувствовал, как в голове зарождаются невнятные образы, затопляя сознание потоком чужих эмоций и воспоминаний.
* * *
Размытые, искаженные барьером из стеклопластика силуэты людей в белых халатах, яркий свет операционной, ледяная поверхность хирургического стола, утомительные часы муштры в бассейне-полигоне, осточертевшие за годы заточения мины, взрывные устройства, таймеры…
И во главе всего этого – чувство острого одиночества. Жирной полосой проходя через все воспоминания, оно обрывалось внезапно, когда мир вдруг начал содрогаться и корчиться в агонии несколько бесконечно долгих часов. В результате безумной тряски сорвало крепления одной из секций подводного вольера, и путь к свободе, в манящие морские глубины, оказался свободен.
Лишь тогда «Образец № 8» узнал о том, что были, оказывается, и другие подопытные особи. Целый выводок вырвался из заточения в тот роковой день… День, ставший концом для одного вида и положивший начало новому. Так появилась Стая.
Минуты утекали одна за другой, но Глеб оставался недвижим, нависнув над экзотическим ложем Старейшего. Глаза мальчика были закрыты, веки подрагивали, а губы изредка шевелились, проговаривая про себя непонятные слова. Таран уже порядком забеспокоился и с вопросом во взгляде уставился на проводника, но тут сын шевельнулся, выходя из транса, и, едва не кувырнувшись на спину, неуверенно поднялся на ноги.
Рука уродца исчезла в воде, а сам он засипел еще прерывистее, видимо истратив на телепатический контакт все силы. Остроухий требовательно указал на выход, и визитерам пришлось спешно ретироваться.
– Ну? Что было-то? – нетерпеливо поинтересовался сталкер, едва они переступили порог каморки и вышли в коридор.
– Пообщались, – коротко ответил Глеб, не успевший толком отойти после знакомства с Восьмым.
– Мысленно? – уточнил Геннадий. – Хм… Не наблюдал в тебе раньше таких талантов…
– Думаю, Глеб тут ни при чем, – сталкер всучил пребывавшему в рассеянности пареньку фонарь. – Тот гаврик в маринаде – телепат. А ребенка выбрал, как наиболее восприимчивого к внушению.
– Конечно, ведь взрослый ни в жизнь не поверит во всю эту сверхъестественную дребедень, – хмыкнул Дым.
– Восьмой – не просто телепат, – заговорил, наконец, паренек. – Он один из первых… ити…
– Ихтиандров? – догадался Таран.
– Точно, ихтиандров, – закивал Глеб. – Я толком не понял, что это за место, где он родился, но там еще до войны дельфинов дрессировали. Прикрепляли к спинам какие-то штуковины, которыми они должны были корабли подрывать.
– Слышал я про боевых дельфинов, – обронил сталкер. – Только всегда считал это дело бесперспективным. Любая нештатная ситуация, и такой минер спасует. Мозги-то все ж рыбьи…
– Поэтому дельфинов в итоге и заменили пловцами! Только не настоящими людьми, а…
– … искусственно выведенными, – закончил Таран. – Гребаная генная инженерия в действии…
– Да. Так и появился Восьмой. Он – один из первых подопытных.
– Первый блин – комом… – пробурчал Дым.
– Вот-вот. Его оставили в лаборатории, потому что мысли читать умел.
– Этот побочный эффект, считай, спас ему жизнь.
За разговором путники преодолели большую часть обратной дороги. Впереди, из-за изгиба арочно-потолочного байпаса, доносился плеск воды. Они приближались к главному каналу.
– Этот Восьмой что-нибудь еще рассказал про лабораторию? Где ее искать?
– Она больше не существует. Давно обрушилась из-за подземных толчков. – Глеб услышал, как отец чертыхнулся, и поспешил его успокоить: – Но нам туда и не надо. Я спросил про «Алфей». Старейший никогда этого названия не слышал. Зато рассказал про некий святой источник, куда тритоны регулярно наведываются за целебной водой. Она, как же это… «вымывает из тела грязь».
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
