Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
на базе одной из застав Ленкоранского пограничного отряда. Еще известно, что старший лейтенант переписывался со студенткой третьего курса филологического факультета МГУ Натальей Мациевской, но о подробностях своих взаимоотношений с ней автор дневника умолчал.
Взяв Ростов-на-Дону 23 июля 1942 года, две немецкие армии и одна румынская устремились на Северный Кавказ, вскоре овладев важными городами и административными центрами этого большого региона: 3 августа пал Ворошиловск (Ставрополь), 7 августа захвачен Армавир, а 10 августа – Майкоп, 12 августа немецко-фашистские части вошли в Краснодар и Элисту, а 21 августа группа военнослужащих из дивизии «Эдельвейс» водрузила на Эльбрусе немецкий флаг, но путь к обладанию Восточного Кавказа открыло немцам падение Моздока 25 августа. Угроза нависла над Дагестаном и, как следствие, Азербайджаном, основным поставщиком в то время нефтепродуктов для Красной Армии и Флота. 22 сентября спецподразделение старшего лейтенанта Воздвиженского на одном из кораблей Каспийской военной флотилии перебрасывалось в Махачкалу, а оттуда выдвинулась маршем в ногайский поселок Сулак, расположенный неподалеку от впадения одноименной реки в Каспийское море, где уже дислоцировался батальон НКВД на случай прорыва сюда немцев, стремившихся отсечь порты Махачкалы и Баку от Астрахани и блокировать пути поставки бакинской нефти остальной сражающейся Советской России. Рота (или застава) старшего лейтенанта Воздвиженского передавалась в оперативное подчинение комбата Виталия Гордеевича Войтика, солдаты и командиры которого уже неплохо прижились в Сулаке, учитывая близость зарыбленного Каспия. Собственно, от 26 сентября 1942 года значится последняя лаконичная запись в дневнике Антона Воздвиженского: «<…> Сегодня, 26 сентября, мы прибыли в н. п. Сулак, и я доложил и представился майору Войтику. Воздух здесь морской и такой же, как в Ленкорани, но более сухой и прохладный. В Махачкале в управлении меня предупредили о возможной нелояльности и изменнических настроениях среди местных ногайцев». Оставшиеся листы общей тетради опять же вырваны. Здесь для нас интересно то, что Воздвиженский оказался в Сулаке в канун праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.
Служба шла своим чередом, старший лейтенант и комсомолец Воздвиженский рвался на фронт, но судьба и промысел уготовили ему иную, не менее героическую участь.
13 ноября 1942 года майора Войтика срочно вызвали на совещание в управление в Махачкалу, причем вызов был не по оперативной связи, а лично приехал из столицы Дагестана лейтенант, чтобы в руки под роспись передать предписание. Комбат не стал дожидаться следующего дня и вскоре выехал на своей машине в Махачкалу: он вернулся только к вечеру 15-го числа и срочно вызвал к себе старшего лейтенанта Воздвиженского. Как только последний переступил порог кабинета начальника, майор заварил крепкий чай в кружках, передав одну из них Воздвиженскому вместе с двумя большими кусками рафинада.
– Попей, Антон – глюкоза, говорят, питает мозги. И внимательно слушай, – майор поперхнулся и продолжил. – Об этой операции никто не должен знать. О ней неизвестно ни начальнику штаба, ни замполиту батальона. По легенде твоя рота выедет в степь на отработку приемов и методов оперативной работы. На самом деле, – комбат встал и в мгновение ока развернул топографическую карту перед лицом Антона, – вы должны выдвинуться на урочище Святого Креста: это в двадцати километрах от поселка вверх по течению Сулака. Там вам необходимо окопаться и как можно лучше замаскироваться и ждать гостей.
– Каких еще гостей, товарищ майор? – несколько настороженно спросил Воздвиженский. – И как нам их встречать?
Кустарник Гребенчук-Гребенщик (Тамариск) в дельте реки Сулак
Устье реки Сулак в Дагестане
– Если появятся, то во всеоружии, Антон Леонтьевич. Дело в том, что наутро 20-го ноября планируется два немецких десанта численностью до половины батальона: один у тебя при урочище; другой в низинных плавнях на берегу бухты Сулак, чтобы, во-первых, отвлечь наши силы и, во-вторых, по возможности организовать плацдарм и закрепиться на нем. Видишь, наш батальон будет связан своими гостями: твоя задача продержаться хотя бы сутки до подхода бригады морской пехоты, которую спешно перебросят из Баку с 20 на 21 ноября. Раньше этого сделать не можем, поскольку враг разгадает наш замысел. Информация о планируемом немецком десанте поступила нам от нашего агента в штабе их группировки. Если немцы отменят десант, то, стало быть, в нашем управлении завелся крот и надо вычищать свои ряды. Из военных никто об операции не знает, только наши – чекистские. Маскхалаты с зелено-песчаной расцветкой вам уже шьются в Каспийске, завтра доставят. На урочище пойдете в ночь с 17 на 18 пешим ходом под покровом ночи, чтобы кто чего не заподозрил: машины в нашем песке сильно вязнут, да и заметны для разведывательной авиации противника. Утром будете на месте. Дополнительный боекомплект: гранаты, станковые пулеметы вам доставят следующей ночью на подводах. Вместе с тобой пойдут наши связисты из Махачкалы и протянут кабель. У тебя на все про все двое суток: постарайся хорошенько подготовиться там и как следует закрепиться. Сухой паёк со спиртом я приказал выдать вам на пять суток. Так что ни в чем себе не отказывайте, – последнюю фразу комбат Войтик произнес как-то отстраненно, тщательно стремясь скрыть внезапно нахлынувшие эмоции. Под Новгород-Северским в 1941 году он потерял единственного сына, погибшего смертью храбрых командира батареи, кому только что исполнилось 29 лет.
– Ну, иди, сынок, – как-то выдавил из себя великовозрастный майор, рубавшийся еще в Гражданскую в корпусе Червонного казачества Примакова, и, подойдя к Воздвиженскому, резко его обнял и тотчас отпрянул, – даст Бог, увидимся. И будь молодцом!
– Так точно, – уверенно подвел черту под разговором Антон Воздвиженский, немедленно выйдя из кабинета начальника.
Увы, предчувствия не обманули майора.
– Ох-ох-ох, – вздохнул он с грустью и, налив себе сто пятьдесят горькой и залпом выпив, склонился над картой: его вислые запорожские усы по-особому подчеркивали и оттеняли вдруг разогнавшуюся печаль старого воина.
Утром 20 ноября у майора Абвера Вольфганга Вестфаля-Клинке было прекрасное настроение. Едва избавившись от строп своего парашюта, он дал себе волю помечтать несколько минут: он первым немецким офицером такого ранга ступит ногой на берег Каспийского моря, которое, разумеется, вскоре будет принадлежать великому Рейху, который по достоинству оценит героический порыв своего офицера-разведчика. Почему бы ему не стать в будущем собственником какой-нибудь бакинской нефтяной компании или на худой конец поставщиком черной каспийской икры в лучшие дома и рестораны Рейха, когда каждая ее баночка окажется подписанной его факсимиле. «И это тоже наше жизненное пространство», – майор глубоко вдохнул свежий воздух кавказского утра и посмотрел на восток, зардевшийся злато-багряной зарей, куда уже к близкому
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
