– А я-то гадал, куда вы запропастились. – Стокли дернулся, и Чарлзу пришлось заломить вверх его руку. – Помогите усмирить этого молодца, будьте так любезны.
– Точно не знаю. Но если вы займетесь Стокли, я смогу…
– Навести здесь порядок, – закончил фразу герцог. – Как я тебя понимаю! Просто безобразие – изумруды и бриллианты разбросаны по всему полу! Нехорошо, да, мисс Петерсон?
Чарлз резко обернулся. Эмма сидела на полу вся в грязи и паутине. Лицо закрывали волосы. И все же она была прекрасна.
Джеймс схватил Стокли. Чарлз вскочил.
– Смотри под ноги! – крикнул Джеймс.
Чарлз с трудом оторвал взгляд от Эммы. Пол был усеян тиарами, браслетами, ожерельями и кольцами, золотом и драгоценными камнями. Бюст двоюродного дедушки Рэндалла треснул пополам, явив миру свое содержимое.
– Что ж, – сказал Чарлз, – похоже, мы нашли сокровища мистера Стокли.
Глава 18
– Неожиданный финал, ничего не скажешь!
Эмма сидела возле камина и сушила волосы. Она поднялась к себе, как только Чарлз забрал ее из царящего в галерее хаоса. Крепко поцеловав, отправил ее наверх, сам он занялся Стокли. Кроме того, нужно было успокоить обеспокоенных гостей. Многие слышали выстрел. Кое-кто из мужчин бросился наверх.
Эмма приняла ванну, смыв с себя последние остатки паутины. Ей хотелось, чтобы даже воспоминаний не осталось! Жаль, вода быстро остыла. А так она просидела бы в ванне еще пару часов. Потом стала дожидаться, когда придет Чарлз. Ждать пришлось недолго. Эмма услышала, как он разговаривает с Хендерсоном у себя в комнате. Отослав лакея, Чарлз пришел к ней.
Она хотела было броситься ему на шею, но не решилась. Какое грустное у него лицо! Чарлз опустился в кресло возле камина и уставился на огонь, спрятав руки в карманах халата.
– Что вы сделали с мистером Стокли?
– Им занимается Джеймс. Стокли предстанет перед судом по обвинению в убийстве моего брата. Не сомневаюсь, что его ждет виселица.
Эмма изучала его профиль. Губы Чарлза сложились в горькую улыбку.
– Мало того что я потерял брата, так теперь узнаю, что его убили…
Эмма опустилась перед ним на колени.
– Не думайте об этом. Что случилось, то случилось. Ничего не поправить.
– Я вел себя слишком легкомысленно. Нужно было настоять на тщательном расследовании, как только я получил печальное известие.
– Зачем? Расследование никого бы не воскресило. – Но мы могли бы выйти на Стокли. И вам не пришлось бы бродить среди пауков.
– А вам не пришлось бы стоять под прицелом пистолета мистера Стокли.
Чарлз пожал плечами. Он смотрел на огонь, а Эмма не сводила глаз с него самого. Потом Чарлз тихо сказал:
– Когда мне сказали, что Пол погиб, я так разозлился! Я думал вовсе не о брате. Я думал только о том, что его смерть означает лично для меня. Мне казалось, что я угодил в ловушку.
– Чарлз, мы не можем приказывать чувствам. Вы сделали все, что должны были. Все думали, что смерть Пола – просто трагический случай. Если кому-то и нужно винить себя, так это мне. Я не давала отцу стать счастливым с миссис Грэм.
Чарлз погрустнел еще больше. Затем взглянул ей в лицо:
– Ваши чувства можно понять…
– Я вела себя как избалованный ребенок. Теперь я это понимаю. Но не могу ничего изменить, как бы мне этого ни хотелось. И вы не можете вернуться в прошлое.
– Мы можем лишь идти вперед.
Он дернул плечом.
– Я не знаю…
– Зато я знаю. Ненавижу плохо отзываться о мертвых, тем более не хотелось бы говорить о вашем брате и его жене, но… думаю, девочкам будет гораздо лучше с вами. И поместью будет лучше. Вы ведь останетесь жить в Найтсдейле, не так ли?
– Я думаю проводить здесь несколько месяцев в году.
– Только несколько месяцев?
Наконец-то он улыбнулся:
– Полагаю, мне следует всерьез отнестись к моему общественному положению. Занять свое место в палате лордов. Да и вам надо провести сезон в Лондоне. Девочкам наверняка понравится цирк Эстли и Гайд-парк. Мне кажется, нет ничего дурного в том, если мы будем уезжать из Найтсдейла на некоторое время, не так ли?
– Да. – Эмма улыбнулась в ответ. – Разрешаю вам уезжать из Найтсдейла, но не от нас!
– Об этом не беспокойтесь, милая. – Он лукаво взглянул на нее: – Мне ведь нужен наследник, помните? Кажется, мы уже установили – ничего из этой затеи не выйдет, если я буду жить в Лондоне, а вы в Кенте.
Ее окатило сладкой волной. Теперь она вполне поняла смысл этой фразы. Чарлз подошел ближе.
– Ну что? Чем вы запустите мне в голову на сей раз? Или в доме не осталось ни одной фарфоровой собачки?
– К сожалению, нет. – Эмма видела, ему все еще грустно. Она улыбнулась. Ей был известен отличный способ разогнать тоску. – Тогда я очень на вас рассердилась. А теперь не сержусь.
– Нет?
– Нет. Сейчас меня одолевают другие чувства.
– Правда? Звучит интригующе.
– Правда. А вот вы пообещали мне кое-что, но слова не сдержали.
Чарлз недоверчиво приподнял бровь:
– Обещал? Что же я обещал?
Эмма встала перед ним, и банное полотенце упало к ее ногам. Она стояла нагая на фоне пламени камина и улыбалась, глядя ему в глаза. Он больше не грустил. Теперь в его глазах она видела любовь, страсть.
– Вы обещали вести себя очень неприлично. Так, как я и представить себе не могу.
Чарлз протянул к ней руки. Эмма чувствовала – он весь горит. Она слегка расставила ноги.
– Предупреждаю, – промурлыкала она, – у меня весьма бурное воображение.
Он не мог говорить, едва мог думать. Просто смотрел на белую кожу, на темный островок между сверкающих бедер, ощущал жар ее тела. Она раздвинула ноги, и палец Чарлза скользнул внутрь.
– Эмма!
Опираясь о ручки кресла, она наклонилась к нему, чтобы поцеловать. Язык облизал его губы, проник внутрь. Он обхватил ладонями ее полные груди, так соблазнительно раскачивающиеся перед ним. Эмма тихо застонала и раздвинула ноги шире, усаживаясь ему на колени. Раздвинула полы его халата, и он почувствовал ее руки на своем разгоряченном теле.
Он не хотел брать ее в кресле. Ему хотелось сделать это в постели. В родовой постели Дрейсмитов. Пусть уходят призраки прошлого!
Он оторвался от ее губ.
