— Сказал, что подумает об этом.
— И все? Он об этом подумает?
— Да.
— А вдруг он расскажет Хилари?
— Она будет все отрицать, а я, черт возьми, абсолютно ничего не могу доказать. Но он не сказал, что собирается говорить с Хилари. Он только сказал, что подумает о полученной информации.
Фила сосредоточенно задумалась.
— В твою пользу есть один момент: он вообще не особенно много разговаривает с Хилари. Насколько я могу судить, они живут в этом большом доме как два посторонних человека.
— Да, — сказал Ник. — У меня тоже создалось такое впечатление.
— Таким образом, ты решил пойти на риск и рассказать обо всем Риду. Интересно.
— Я рад, что тебя это так впечатляло, ведь это ты меня изводила, чтобы я сложил карты на стол перед своим отцом.
— Я тебя не изводила. Я вообще никогда никого не извожу.
— Ну, как на это посмотреть. Ты уже готова потащить меня в постель?
— Ну правда, Ник, иногда у тебя мозги работают только в одном направлении.
— Знаю. Отвратительно, да? Но, — произнес он с прояснившимся лицом, — ты ведь любишь меня не за мои мозги, не так ли?
Она затаила дыхание и приняла рассерженный вид, чтобы спрятать эмоции, которые, как она боялась, могут проявиться в ее глазах,
— Не будь грубым.
— Тебе же это нравится, в глубине души ты очень земной человек.
Филе хотелось, чтобы он перестал использовать слова «любить»и «нравиться». В последнее время ей определенно не хотелось шутить на эту тему. Это ее нервировало. Она поднялась на ноги.
— Я устала. Не знаю, как ты, но для меня это был тяжелый день.
Ник мягко поднялся с дивана, улыбаясь в чувственном предвкушении.
— Я и сам безумно устал. Не могу дождаться, когда уже лягу в постель.
— Ты пребываешь в слишком хорошем настроении для человека, который, возможно, совершил сегодня серьезную тактическую ошибку.
— Это все из-за тебя. — Он поймал ее руку и стал покачивать ее, заходя вместе с ней в спальню.
— Ну уж, конечно.
Ник остановился притянул ее к себе.
— Поцелуй меня, детка, — хрипло попросил Никодемус. — Я весь горю, а только ты умеешь умерить мой пыл.
Она прижалась к нему, обнимая руками за шею.
— Ты просто невозможен.
— Нет, я же сказал, что просто горю. — Он поцеловал ее в шею. — Пожалуйста, займись со мной любовью, пока я не сошел с ума, ладно?
— По-моему, ты сказал, что ужасно устал.
Ник отодвинулся от нее, сел на кровать и откинулся на подушки, широко разведя руки в стороны.
— Я устал, но выполню свой долг. Я — твой.
— Перестань разыгрывать благородство. Ты просто-напросто возбужден.
— И это тоже.
Фила попыталась противиться своим желаниям, но, как обычно, не смогла. Она скинула одежду, каждую секунду ощущая на себе его взгляд. Выражение глаз мужчины более чем красноречиво говорило о его возбуждении.
— Детка, ты такая красивая, такая сексуальная, — бормотал Ник все более хрипло, наблюдая, как последний предмет ее одежды падает на пол.
С негромким восклицанием, в котором были одновременно восторг и желание, Фила рухнула на него. Ник уже был готов и ждал. Глаза его тихо смеялись.
Некоторое время спустя, когда голова Филы лежала у Ника на плече, нога на его тяжелом бедре, а сама она чувствовала себя сонной от удовольствия, он заговорил.
— Скажи, — спросил он, лаская пальцем ее сосок, — на самом деле, почему ты не хочешь идти на сбор средств в поддержку кампании Дэррена?
— Ты будешь смеяться.
— Не буду.
— Обещаешь?
— Клянусь, что даже не улыбнусь.
Фила сделала глубокий вдох.
— Мне нечего надеть.
Ник разразился громовым хохотом. Фила ткнула его под ребра, но это его не остановило.
— Заткнись, — приказала она. — Я говорю серьезно.
— Знаю. Поэтому-то мне так чертовски смешно. Филадельфия Фокс, самый ярый из известных мне представителей левого крыла, слишком горда, чтобы идти на политическое мероприятие, где она может встретить людей, которые финансируют ярых представителей правого крыла, потому что у нее нет нарядного платья. Не могу поверить. Я бы подумал, что ты готова пойти в джинсах, только чтобы сделать заявление.
— Я не делаю заявлений. Предпочитаю практические шаги. И не собираюсь намеренно себя унижать, появившись недостаточно нарядно одетой на таком важном мероприятии, вот и все.
— Прекрасно понимаю, — согласился Ник, поглаживая ее своей большой рукой. — Мы вернемся в Сиэтл на пару дней раньше и найдем тебе платье.
— Ник, я не могу позволить себе такое платье. Если ты не успел еще заметить, то хочу напомнить, что я в настоящий момент без работы. — «Какой же он тупой», — рассерженно подумала Фила.
— Да ты же владеешь целым состоянием в виде акций «Каслтон и Лайтфут». Я тебе одолжу.
— Черта с два.
— Ах, моя дорогая гордая леди. Ну ладно. Я куплю тебе платье, ладно?
— Ни в коем случае.
— Я перед тобой в долгу, Фила, — произнес он, внезапно становясь серьезным. — Я куплю тебе платье.
Она с минуту смотрела на него, спрашивая себя, как понимать это предложение. Меньше всего ей бы хотелось, чтобы он чувствовал, что чем-то обязан ей,
— Да забудь ты про это платье, — наконец сказала Филадельфия. — Я не хочу об этом говорить.
— Ты иногда бываешь такой упрямой и твердоголовой, совсем как настоящая лисичка. — Рука Ника упала на нежный изгиб живота Филы. Пальцы скользнули между ее бедер. — Но тебе повезло: я такой терпеливый и понимающий.
— Я никогда не знал, что ты так серьезно относишься к детскому законодательству, — сказал Дэррен, выходя из ванной комнаты.
— Ты никогда меня не спрашивал. — Виктория продолжала листать журнал, невидящим взглядом рассматривая рекламу искусной хрустальной фигурки.
Дэррен присел на край постели. Его обнаженная спина блестела при свете лампы.
— Если бы вы с Филой объединились, то стали бы прекрасной парой. — Казалось, его это забавляет. — Мне, Риду, Нику и маме пришлось бы срочно отступать.
— Филадельфия не является членом ни одной из семей, поэтому вряд ли она будет рядом после того, как решится вопрос с акциями.
— Я не так уж в этом уверен. Не думаю, что Ник ее сразу бросит, после того как получит акции.
— Она может его бросить. — Виктория медленно закрыла журнал. — Дэррен, Фила сегодня сказала мне, что не причинит вреда наследству Джордана. Она сказала, что отдаст нам акции после августовского собрания. И что до тех пор ей нужно поддерживать Ника.
