я выдыхаю, ощущая пальцами знакомые, гладкие, любимые контуры.
– Спасибо, – сглатываю я. Но одного этого слова явно недостаточно. – Огромное спасибо. Я не надеялась увидеть их снова.
– Я их помню, – говорит он, снова усаживаясь на коврик рядом со мной. – Они всегда были у тебя.
– Да.
– Они… славные, – замечает он, явно желая что-то сказать о матрешках. – Пожалуй, могут сойти за антиквариат.
– Возможно, – киваю я.
Я чувствую легкое опустошение. Столько поисков, а они все это время были в холле. Криста действительно прибрала их в надежное место. Просто не верится.
– Но я была в холле! – говорю я, вдруг вскидывая голову. – Как же я их не увидела?
– Они были наполовину прикрыты шторой, – говорит Джо. – Я бы сам не обратил на них внимания, только я некоторое время слонялся у входа, и эта все время мозолила мне глаза. – Он постукивает по самой большой матрешке. – У нее жутковатый вид. На мой взгляд, – поспешно добавляет он, когда я зыркаю в его сторону.
Как же я их не заметила, недоумеваю я. Пожалуй, я была не очень наблюдательна, когда прокралась в холл и юркнула в гардероб. Затормози я тогда и оглянись по сторонам…
Джо явно мыслит в том же направлении.
– Если бы ты, сидя в розовых кустах, сказала, что ищешь матрешек, я бы спросил: «Тех, что ли?» – и принес бы их тебе.
– Я бы их взяла, – медленно говорю я, – и сказала спасибо. А затем тотчас бы ушла. Я бы уехала в Лондон на следующем поезде.
Это логическое умозаключение меня слегка ошеломляет. Скажи я Джо про матрешек, я бы не сидела рядом с ним сейчас. Не случилось бы разговора в погребе. И в домике на дереве. Ничего бы из этого не было. При мысли о том, что все могло пойти иначе, я вздрагиваю.
– Все висело на волоске, – говорит Джо, выразительно приподнимая брови. – Мы могли бы никогда…
– Да. Я знаю. – И тут, глядя на мужчину, которого я почти потеряла, мне отчаянно хочется совершить еще один неправильный поворот, в иную неправильную вселенную. – Джо, я знаю, мы… – Я сглатываю, у меня горит лицо. – Но мы… Ты хочешь?.. Что с нами?
О боже, что я несу? Я не знаю, что он думает про нас, про все это. И вдруг я понимаю, что не могу тянуть дольше, мне нужно знать худшее. Или лучшее. Что это было, сегодня утром? Двое старых любовников встретились в последний раз, поблагодарив друг друга на прощание? Или это было…
На лице Джо отражается удивление – он внимательно смотрит на меня и весело щурится.
– Эффи, любовь моя, – говорит он. – К чему такие вопросы?
При слове «любовь» у меня сжимается горло, но я сдерживаю себя. Ему не рассиропить меня нежным выражением лица.
– Мне нужно знать. – Мой взгляд полон решимости. – Если жизнь чему-то научила меня, так это не домысливать, а констатировать. Прояснять. Потому что иначе… – я ищу правильные слова и вдруг ни с того ни с сего вспоминаю дурацкую скульптуру «Йога», – иначе можно предположить, что сборка включена. Тогда как на самом деле она не включена. И в результате… ну, ты понимаешь. Конфуз.
– Конфуз. – Джо открывает глаза шире.
– Да. – Я вздергиваю подбородок. – Конфуз. Так что я должна спросить и хочу, чтобы ты дал честный ответ. – У меня предательски дрожит голос: – Честный.
Я заставляю себя выдержать его взгляд. Джо смотрит на меня, его лицо серьезно, затем наконец он делает глубокий вдох.
– Что касается меня, – говорит он, – то сборка включена. Как ты относишься к такому варианту?
Что-то внутри меня отпускает. Думаю, это наконец-то расслабляется мышца, которая ужасно напрягалась последние четыре года.
– Отлично. – Я потираю нос, пытаясь скрыть свои чувства. – Да, такой вариант мне подходит.
– А мне бы подошел вариант построить жизнь с тобой, – как ни в чем не бывало произносит он. – Создать крепкое надежное партнерство. Я знаю, ты отлично умеешь мобилизоваться, пожалуй, лучше, чем я. Так что это мог бы быть… совместный строй-проект?
– Я умею обращаться с гаечным ключом. – Я пытаюсь рассмеяться, но получается не очень.
– Скажу даже больше… – Джо медлит, его взгляд становится более напряженным, – без тебя я не смогу построить жизнь, которую хочу. Ничего не склеится.
– Жизнь – сложная штука, – говорю я. – Может, для начала стоит попробовать изготовить полки?
Джо коротко смеется, затем притягивает меня к себе и целует с новой, окрепшей решимостью.
– Мы есть, – шепчет он мне в ухо. – Мы снова есть.
Я счастливо киваю у него на груди, одной рукой по-прежнему сжимая матрешек и обнимая его – другой.
Когда мы разнимаем руки, кажется, что прошло несколько часов. Джо с улыбкой наблюдает за тем, как я разъединяю матрешек, осматриваю их и выстраиваю по росту от самой большой до самой маленькой. Матрешки улыбаются мне с безмятежным выражением на лицах, они словно никогда не терялись. Никогда не пропадали. Словно ничего плохого и не было.
Я беру в руки самую маленькую деревянную фигурку и, вертя ее в пальцах, смотрю на Джо.
– Есть Джо, до которого я никогда не могла добраться, – говорю я. – Он прячется под толщей слоев. Прямо в центре тебя.
– Знаю, – выдыхает Джо. – Знаю. Я замыкаюсь в себе. Я закрываюсь от мира. Ничего не могу с этим поделать.
Несколько мгновений я смотрю на милую, знакомую с детства, самую маленькую куколку, а затем перевожу взгляд на Джо.
– Впусти меня в свой мир, Джо, – тихо говорю я. – Впусти меня. Я хочу быть в твоем сердце.
Джо кивает, его глаза серьезны.
– Я постараюсь. Я тоже этого хочу. И я хочу быть в твоем сердце.
– Ты уже там, – шепчу я, отлепляя с донышка куколки канцелярскую жвачку. Она прикрывает полость, в которой что-то поблескивает. Это серебряная цепочка с «самым маленьким бриллиантом в мире».
– Нет. – Джо чуть не бледнеет от потрясения. – Не может быть.
– Она горела все это время, – говорю я, показывая крохотную свечку. Джо молча осматривает ее, затем берет в руки и, вопросительно поглядев на меня, надевает цепочку мне на шею. От свечки исходит тепло, как будто я была без нее каких-нибудь пять минут.
– Эффи… – В глазах Джо отражается страдание, но, что бы он там ни собирался сказать, я отметаю это взмахом головы.
– Ни шагу назад, – говорю я. – Вперед. Только вперед.
– Матрешки! – Бин плюхается рядом со мной и берет одну в руки. – Ты нашла их!
– Это Джо нашел, – поясняю я. – Все это время он знал, где они находятся.
– Ну конечно, это он. – Бин потешно закатывает глаза. – Положитесь
