Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
приспособила под мастерскую. Она писала морские пейзажи для местных художественных галерей и коллекционеров. Угрюмые этюды карандашом из древесного угля — аббатство и церковь Святой Девы Марии — с успехом ушли на первом фестивале готического искусства. Поклонники мрачного творчества слетались в Уитби, словно хищные птицы, и скупали все, что Дженни успевала создать. На этой неделе в ожидании приезда сестры она установила в свободной комнате кресло-кровать.
Обкусывая ноготь, Дженни отвернулась от окна.
— Ты точно не возражаешь? — спросила она, внимательно посмотрев на Клару.
Похоже, никаких сомнений девушка не испытывала.
— Честное слово, я очень хочу помочь! Человек, который столько перенес, заслуживает того, чтобы знать правду. Если она — единственная, кто может пролить свет, то… — Клара пожала плечами.
— Если тебе станет неприятно, сразу вешай трубку, обещаешь?
— Клянусь!
Клара начала набирать номер, сверяясь с лежащей на столике бумажкой, и Дженни заметила, что ее палец слегка дрожит.
91
От надзирателя, неотступно следовавшего за Верити, несло мерзким лосьоном после бритья, и ее едва не стошнило. Из камер вдоль тюремного коридора высовывались заключенные. Кто-то морщился и отворачивался, завидев Верити, другие же, напротив, наблюдали за ней с болезненным интересом.
Сегодня она забрала волосы в аккуратный хвост, не стесняясь предъявить миру изуродованное лицо с заплывшими глазами и багрово-красными кровоподтеками. Один глаз почти не открывался, на рассеченной губе образовалась черно-коричневая подсыхающая корочка. Верити шла прихрамывая и все же с высоко поднятой головой. Миновала металлическую площадку и спустилась по центральной лестнице, придерживаясь забинтованной рукой за перила.
— Сюда, Верити.
Надзиратель открыл дверь в комнатушку без окон. В центре стоял прикрученный к полу стол, рядом — легкий металлический табурет. В середине стола ее ждал серый телефонный аппарат.
— У тебя пять минут. Я за тобой слежу, так что без фокусов, ясно?
Фыркнув в ответ, Верити вошла в комнату и уселась за стол. Тюремщик закрыл дверь и остановился в коридоре.
Она подняла трубку, и в ухе зазвучал знакомый голос:
— Верити, ты?
— Привет, Клара. Какой сюрприз!
— Привет. Как… как дела?
— Ну как… Еда как в ресторанах с мишленовской звездой, а за местное спа вообще можно полжизни отдать.
На другом конце провода помолчали. Верити бесстрастно ждала продолжения, рассматривая давно не знавшие маникюра ногти.
— Хотела тебя кое о чем спросить… Мне нужна твоя помощь.
В трубке вновь воцарилась тишина, и Верити оторвалась от созерцания ногтей.
— Итак?
— Я сейчас у сестры, у Дженни. Ты сказала, что ее ребенок не умер, вроде бы тебе попадалась на глаза ее карточка…
— Ну да. — Верити прищурилась.
— Скажи, что случилось с младенцем? Кто его забрал?
— А почему я должна отвечать? Хочу кое-что оставить при себе. Люблю тайны, знаешь ли…
— У меня есть предложение.
— Да? И какое же?
Верити вздохнула. Единственное предложение, которое сейчас имело для нее цену, — свобода. На худой конец — глубокая полка, забитая дизайнерскими туфлями.
— У меня заказ от журнала…
— И что?
— Если ты расскажешь Дженни то, о чем она желает знать, я напишу о тебе статью. Там будут твои фотографии. Серийные убийцы, особенно женщины, — сейчас очень модная тема. Репортаж будет полностью посвящен тебе.
— Подумаешь… На мою историю претендуют сотни репортеров, почему я должна говорить именно с тобой?
— Статью заказал «Вог».
— Дай ей трубку, — часто задышав, сказала Верити.
92
Клара с ободряющим кивком передала телефон Дженни. Та нерешительно посмотрела на него, словно аппарат был раскален докрасна. Сестра втиснула трубку ей в руку и отошла на кухню, где включила чайник.
— Верити? — пробормотала Дженни, прижав мембрану к уху.
— О, привет! Как ты? Рана зажила?
Дженни задумалась над ответом. Выводить Верити из себя было никак нельзя.
— Да, уже лучше. Я в порядке.
— По слухам, я умудрилась не задеть ни один жизненно важный орган. Повезло тебе…
Ее бойкость начала бесить Дженни. Из кухни появилась Клара, поставила перед сестрой кофе и присела с чашкой за маленький столик в другом конце комнаты.
— Верити, расскажи, как все было… Кто взял моего ребенка?
Она машинально коснулась крошечного голубого сердечка на груди, и ее пальцы согрели холодный камешек.
— Смотрительница.
— Без тебя знаю, что она забрала новорожденного. Кому она его отдала?
— Его, говоришь?
— Да, его, моего ребенка.
Клара, не отрывая взгляд от сестры, медленно помешивала сахар.
— У тебя родился не мальчик. Неужели ты даже этого не знала?
Дженни метнула взгляд на Клару, и, должно быть, ее глаза говорили красноречивее слов. Девушка прошептала одними губами:
— Что? Что такое?
Дженни оставила ее вопрос без ответа. Уставившись в чашку, заговорила снова:
— Ребенка забрали тотчас, как только я родила. Откуда мне было знать? Я его и не видела. — Она посмотрела на сестру, медленно накручивающую прядь волос на палец. — Верити, кому хозяйка отдала мое дитя? Кому?
В трубке послышался скрип тяжелой двери.
— Прости, Дженни, мое время вышло. Приятно было поболтать! Скажи Кларе, что насчет интервью можно звонить в любое время. Когда статья выйдет, поговорим еще раз. Получишь то, чего не узнала сегодня.
— Верити, скажи мне! — Дженни оглянулась на прихлебывающую чай Клару, и кусочки головоломки в ее мозгу начали вставать на место. — Верити, неужели моя дочь…
— Пока, Дженни. Не будем надолго откладывать следующий разговор, хорошо?
В трубке повисла тишина.
Эпилог
После окончательного закрытия психиатрической лечебницы «Сосновый край» в ее архивах был обнаружен любопытный рапорт. Судя по всему, миссис Доусон держала его при себе и до соответствующих инстанций так и не довела. Смотрительница была полна решимости удерживать Верити под своей опекой, хотя и получила предупреждение о рисках подобного подхода. После бегства из лечебницы Верити надолго пропала; вероятно, покинула страну.
Рональд Миллберн,
департамент криминальной полиции Гристорпа
20 ноября 1999 года
Отчет о происшествии
Пациент: Верити Мэллор
Выражаю серьезную озабоченность по поводу продолжающейся одержимости Верити внешностью других пациенток. Верити нередко выказывает искреннее отвращение к неряшливости и прожорливости, как она характеризует поведение пациенток лечебницы. По большей части ей удается скрывать свою манию и поддерживать ровные отношения с содержащимися в отделении больными. Однако в случаях нарушения душевного равновесия она способна на месть и не испытывает ни малейшего раскаяния независимо от результатов своих действий.
Настоящий отчет подготовлен по итогам происшествия, в ходе которого Верити намеренно испортила еду другой пациентки с тем, чтобы спровоцировать у той отравление. При выяснении обстоятельств привела мотив: «Я поступила так ради ее собственного блага».
Примечание: пациентка, пережившая отравление испорченным блюдом, находится в районной
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
