Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
от другого. Папа, по его совету, назначил особенное отпущение грехов тем, которые будут эти образа освещать. Таким образом, вскоре темных улиц вовсе не стало даже и в самых бедных участках города. Явилось столько охотников получить грамоту на отпущение грехов, что падре Рокко сначала удвоил, а потом утроил количество священных изображений.
Борьба против игроков была бы далеко не полна, если бы падре Рокко оставил в покое богатых и властных. Однажды он поднес Карлу III длинный список дворянских фамилий, представители которых были разорены игрою. Прочитав список, король пришел в ужас.
– Я не хочу, – воскликнул он, – быть королем нищих.
И тотчас же последовал указ, запрещавший азартные игры. Пойманные и уличенные в них дворяне осуждались на пять лет в тюрьму, а мещане – на такой же срок на галеры. Фердинанд IV еще усилил эти наказания.
Громадные и великолепные здания существующей до сих пор неаполитанской Albergo dei Poveri (приют для бедных) одолжен своим существованием тоже падре Рокко[98].
Королева Мария Амалия[99] собственными руками украшала алтарь на Рождество Христово. Ей понадобилось для этого несколько ожерелий. Она начала их нанизывать; работа шла медленно. Один из присутствовавших заметил, что в Генуэзском приюте для бедных в этих случаях употребляют длинную иглу. Зашла речь об этом учреждении; падре Рокко был тут же…
– Позор для Неаполя, и стыд для короля, что у нас нет ничего подобного, – резко, по своему обыкновению, воскликнул он.
Король улыбнулся.
– Потише, потише, святой отец… Я давно хочу создать здесь что – нибудь подобное.
Король определил на это громадную сумму и, чтобы ее покрыть, отказался от целого ряда обычных во дворце праздников; затем он прекратил охоту, и всё добытое таким образом определил на приют для бедных.
Падре Рокко был в иных случаях беспощаден. Он раз в процессии подошел к богатой и знатной даме и, указав ей на массу полунагих неаполитанских бедняков, стоявших вдали, заметил:
– На глазах голодных людей, вы, ведь, не станете есть? Зачем же вы носите бриллианты и изумруды перед голыми!
Влияние старика – монаха было так велико, что дама сняла с себя все драгоценности и отдала ему для приюта бедных.
У Карла III была страсть к рыболовству и охоте, и он удовлетворял ее, как простой горожанин: в одиночку ходил с ружьем или уезжал с удочками в Портичи, где у него был свой дворец. Пример этот так вдохновил падре Рокко, что он уже властно обращался к дворянам: «вы роскошествуете, когда ваш король во всем себе отказывает»; и вот в самое короткое время деньги для приюта бедных оказались собранными…
Можно думать, что это именно и создало самых сильных врагов падре Рокко. Завистники умножались, по мере роста всеобщего к нему уважения, любви к нему. Посыпались обвинения, что он позорит монашескую рясу, являясь в самых постыдных местах. Его покровителя, Карла III, уже не было в Неаполе[100].
Раз в самом ужаснейшем гнезде порока и преступления, – куда и простонародье не решалось ходить без опаски, – на одной из площадей началась схватка между чернью и полицией. Пошли в дело ножи… Падре Рокко, всегда болевший сердцем за слабых и угнетенных, бросился в самую кипень свалки и, удерживая одних, грозя другим, убеждая третьих, остановил разгоревшееся, было, кровопролитие. Настоятелю доминиканского монастыря рассказали этот случай, но в особом освещении, приписав падре Рокко почин этой схватки. Монашество было все против бедного инока. «Апостола улицы», не выслушав, заперли в тюрьму обители, а оттуда тайком, ночью сослали в монастырь на Монте – Сомма на Везувии[101], запретив ему вступать с кем бы то ни было в сношения и подчинив его строжайшему надзору.
Два года провел в изгнании падре Рокко, сокрушаясь о своих бедных, о детях основанных им приютов, о несчастных, спасенных им и помещенных в убежища. Деятельная натура его не могла примириться с спокойствием и тишиною ссылочного скита. Жажда подвига, внутренний огонь прожигали его насквозь. Он уходил иногда на вершину горы и оттуда, со слезами на глазах, смотрел на свой Неаполь и простирал к нему руки, точно желал обнять его. Приставленные к нему сторожа часто видели его «грызущим зубами» железные затворы своей кельи, которую за ее тишину и покой Рокко называл гробом.
– Я был в Ноевом ковчеге, тщетно ожидая голубя, – говорил он потом об этом времени…
В 1764 году повальная болезнь и голод посетили Неаполь. Бедствия были так ужасны, что народ, скученный в грязи и тесноте старых улиц, сбитый, как стадо, ополоумевший от безработицы, беспомощно, тысячами умирал на тротуарах. Окрестные деревни безлюдели. Были улицы, сплошь обратившиеся в кладбища. Начались восстания.
Имя падре Рокко пришло всем на уста и на память. Первые же враги его сообразили, что помочь делу может только он, и никто больше. Никто не давал себе отчета, что здесь может сделать старый монах? Знали только, что он один может положить конец всенародному отчаянию. К падре Рокко послали просить вернуться в Неаполь.
Он, «как орел со скалы», кинулся вниз, в жаждавшие его помощи гнезда болезни и нищеты. Казалось, силы его удвоились, утроились. Современники не понимали, когда он спал. Его и ночью, и днем видели за работою. Он первым делом построил бараки для больных, отделив их от здоровых; он очищал квартиры бедных, хоронил умерших и утешал живых. Он организовал в самых широких размерах доставку хлеба бесчисленным голодным семьям. В конце концов, он влил часть своей энергии в остальное духовенство растерянного Неаполя, и у него разом составилась целая партия молодых, самоотверженных помощников…
Эпидемия поддалась… Размеры ее сократились… Целые кварталы уже были свободны от нее; с тем большею «яростью» старый народник – черноризец боролся с нею в последних ее гнездах. Его встречали во всех концах города. Ему случалось подряд по целым дням не есть, – некогда было!
Он в то же время позаботился и о «последнем приюте» для бедных. Трупы их до тех пор кидали прямо во рвы, в общие, переполненные водою ямы. Часто их даже забывали заваливать землею, и на целые версты кругом всё было заражено зловонием разлагавшихся тел. Проезжающие мимо, случалось, падали мертвыми. Их поражали миазмы. Падре Рокко выбрал день, созвал всех своих, – явился на место и завалил все эти ужасные клоаки землей. Потом он, не спрашиваясь никого, занял громадное пространство на север от города, и не успели еще власти очнуться и помешать ему, как он во главе целой армии помощников разбил там кладбище. Новые трупы были похоронены как
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
