дверь.
Он не побежал за мной. Я знала, что он не станет этого делать.
Такие мужчины, как Сэм, никогда так не делают.
Я шла по едва заметным следам шин, чтобы выбраться из леса, мертвой хваткой сжимая в руке телефон. Несколько раз поскользнулась, и колени и ладони намокли от талого снега. Выйдя на главную дорогу, я вызвала Uber и пошла дальше. Вспыхнувшая в груди глупая, отчаянная надежда, что Сэм найдет меня, с каждым шагом угасала.
Пальцы ног онемели, пальцы рук покраснели от холода, и я почувствовала, что заболеваю.
Я играла с монстром под своей кроватью и почувствовала ярость его когтей на коже.
Я сама во всем виновата.
Но это не значит, что я должна и впредь с этим мириться.
Казалось, будто моя любовь долгое время балансировала на грани смерти и наконец угасла. Любовь, которая зародилась, словно похожее на солнечный шар пламя – большое, горячее, негасимое, когда мне было семнадцать лет. Но с течением времени Сэм своими действиями тушил его, будто водой, пока от него почти ничего не осталось.
Я села на заднее сиденье такси, думая о той ночи в парке аттракционов.
О строчках, нацарапанных на двери туалета.
Возможно, они предназначались не мне.
Возможно, они были адресованы тому, кто обрел счастливый конец.
Двенадцатая
Сэм
Спустя несколько дней после того, как Эшлинг сбежала из загородного дома, ко мне в офис ворвался Трой и бросил на стол газету.
– Шах и мат.
Я просиживал за электронными таблицами, пытаясь сосредоточиться на простой задаче: найти способ, как помочь клиенту отмыть пару миллионов. Как правило, я мог сделать это с закрытыми глазами, завязанными руками и засунув при этом член в какую-нибудь незнакомку. Перекинуть сумму со счета на счет. Завысить расходы. Подделать выписки с банковских счетов. Я с юных лет в совершенстве овладел искусством скрывать деньги от отслеживания. Благодаря этому я стал любимчиком в определенных корпоративных кругах. Нет лучшего способа добиться расположения богача, чем помочь ему обставить налоговую службу.
Однако в последние несколько дней я соображал так туго, что удивился, как мозг еще не отключился от кислородного голодания. Все мысли были зациклены на одном:
Я спас Эшлинг.
Рискнул собственной жизнью, чтобы уберечь ее.
И что же сделала эта стерва? Отвергла меня и перестала со мной разговаривать.
Я взглянул на газету, которую Трой кинул мне на стол. Заголовок был напечатан дешевыми черными чернилами.
Пойман с поличным! Любовница миллиардера Джеральда Фитцпатрика пишет скандальную книгу откровений!
Показания Барбары Макаллистер могут изменить правила игры для американской королевской семьи. Со вчерашнего дня акции компании значительно упали.
Это нисколько не улучшило мое скверное настроение, хотя я знал, что Джеральд, по всей вероятности, готов выброситься из окна небоскреба, в котором сейчас прятался.
Трой опустился в кресло напротив меня и устроился поудобнее, гоняя во рту зубочистку.
– Пришло время нанести решающий удар, Сэм. Я не стану сидеть сложа руки и смотреть, как ты разрушаешь прекрасную семью только потому, что жаждешь крови Джеральда. И не забывай, что брак и счастье твоей сестры тоже поставлены на карту. Ты слишком далеко зашел со своим комплексом Бога.
– У меня нет никаких комплексов, только божественный дар причинять боль. Я просто воздаю Джеральду по заслугам. – Я бросил ручку и откинулся на спинку кресла. – Он…
– Да, знаю. Убил твоего нерожденного брата. Вынудил твою мать бросить тебя. Никто не предлагает посвятить Джеральда Фитцпатрика в рыцари. – Трой поднял руку, не давая мне заговорить. – Но вот ты жив и, черт побери, здоров, к большому огорчению Братвы. А значит, какой бы вред Джеральд тебе ни причинил, он не довел дело до конца. Так почему ты никак не покончишь с этим, не нанесешь заключительный удар, не поквитаешься и не продолжишь жить дальше?
Потому что тогда мне придется столкнуться с другой моей проблемой из семейства Фитцпатриков.
Насущной проблемой, которую я на протяжении нескольких недель пытался игнорировать.
С их дочерью.
Эшлинг сторонилась меня с тех пор, как сбежала из загородного дома посреди ночи, подобно тупой второстепенной героине фильма ужасов, которую первой убивают уже через десять минут от начала.
Я знал, что она благополучно пережила нашу небольшую ссору, потому что следующим вечером ездил к ее клинике, просто чтобы удостовериться, что никакой убийца с топором не порубил ее, пока она выбиралась из леса.
Ее «Приус» стоял у парадного входа. Она была жива, пусть и не в полном здравии.
Стало быть, она окончательно порвала со мной.
– Я хочу добиться от него признаний, – настоял я.
– А я хочу трахать свою жену по десять часов в день. И знаешь что? Похоже, нам обоим не светит получить желаемое, – рявкнул Трой. – С чего ты решил, что Джеральд добровольно придет к тебе и расскажет о том, как трахнул твою мать, а потом поимел и тебя? – Трой встал и выплюнул зубочистку на пол. – Повзрослей уже, Сэм. Твоя история не сходится, и, честно говоря, с каждым днем я все больше уверяюсь в мысли, что ты что-то недоговариваешь. Тебе никогда не было никакого дела до Кэт. Да, она бросила тебя, но пыталась связаться, а ты отверг ее, даже глазом не моргнув. Не впервой твой клиент поступает с тобой несправедливо. Ты прагматичный человек. Ко всему относишься спокойно. А эту твою сторону я не знаю и знать не хочу. Эмоциональную, сумасбродную, да к тому же допускающую стратегические ошибки. Если не будешь осторожен, то вскоре совершишь несколько довольно серьезных ошибок. Я же вижу. Поговори с Джеральдом прямо или бросай эту затею. Но это была последняя выходка, которую ты ему устроил. Твоя сестра замужем за его сыном, а теперь, когда Хантер и Киллиан стали присматривать за своей матерью, они в два счета выйдут на тебя. Ты это понимаешь?
– Закончил? – спросил я, неподвижно застыв в кресле и отвергая любые чувства, что исходили от Троя, который выглядел знатно взбешенным. Такое произошло впервые. Конечно, у нас и прежде случались конфликты, но в итоге мы всегда приходили к согласию. Но не в этот раз. – В таком случае, ты знаешь, где гребаная дверь. Мне жаль, что ученик превзошел своего учителя, но порой, старик, с этим ничего не поделаешь.
Он уставился на меня в полнейшем неверии. Как ни странно, я почувствовал, как желудок сводит снова и снова, будто он сворачивается в маленький квадратик оригами.
Трой
