то скачки гормонов тебе не особо грозят, значит…
— Значит нужна причина такого поведения, — мрачно закончил я.
— Короче, думай, как ты это преподнесешь, — сказал Нотт и махнул палочкой. Чары тишины, которые наколдовала Паркинсон исчезли, и мы услышали равномерный гул голосов Большого Зала.
Ну что опять сказать — сам дурак! Все-таки окружение на меня влияет очень сильно, так как я большую часть времени провожу с подростками, то и веду себя так же, сам того не замечая. Придумать из-за чего у нас троих такое поведение труда не составило — спор. Версия так себе, но почему-то Грейнджер, которая вежливо (или не очень), приперла меня к стенке по пути на отработку, поверила, презрительно фыркнув: «Мальчишки!».
МакГоннагал, к которой пришли мы втроем, пара каких-то семикурсников и один второкурсник, выдала нам щетки, швабры и тряпки, заставив мыть кабинет вручную. Драить полы я не могу — трость мешает (честно говоря, она почти и не нужна, но зачем кому-то об этом знать?), так что мне досталась тряпка, паста «Суперчисто» и работы по отмыванию парт, с которой я и провозился весь час, а затем я, Забини, Дрейк и еще три человека отправились к Долорес Амбридж. Женщина заставила их писать строчки, а нас отправила «наводить порядок в архиве». Одного часа на работу было мало, и мы втроем просидели почти до полуночи, сверяя списки малообеспеченных, сирот и тех, кто получает материальную помощь. Ситуация была неприятная — стипендию, как малоимущие получали все Уизли (до сих пор!), включая Джинни, несколько человек, которые уже выпустились с пятого курса и двое ребят с Райвенкло. Вот только Дрейк сказал, что никаких денег у его софакультетников не было — дети работали летом и на полученную зарплату купили школьные принадлежности.
Далее шли сироты, которых насчитывалось в школе более пятидесяти человек. Вот уж точно уверен, что Поттеру никакая выплата не поступала — он пользуется деньгами из сейфа родителей. Слизеринцев в этом списке было семь. Хм, я знаю, что троих из них обеспечивают родственники и никакую стипендию они не получают.
Чем дальше мы углублялись, тем противнее становилось. Деньги на таких детей приходили директору, а уж он рассылал или вручал лично каждому ребенку. В год около двух тысяч галлеонов на всех. Сумма для магического мира немаленькая. Думаю, что около половины растворялось в небытие. Еще больше возмутил абсолютно случайно попавшийся под руку документ о выделении денег на разведение волшебных существ для Турнира Трех Волшебников в сумме двенадцати тысяч галлеонов. Вопрос, где разведенные существа? Что-то кроме соплохвостов Хагрида я никого не помню. Остальное — доставлялось из других стран. Ну не могут тварюшки лесника двенадцать штук стоить. Ну тысячу, ну две, но никак не двенадцать! Так же местонахождение этой бумажки, которую мы нашли в списках студентов сирот, добавило вопросов.
В полночь Амбридж проведала нас, выслушала наши соображения, выдала ценные указания и отправила по спальням.
Черт, а про декана мы и забыли! Но он о нас помнил.
— Мистер Малфой, Мистер Забини, — тихо начал Снейп, как только мы вошли в гостиную Слизерина, — я вас внимательно слушаю.
— Были у Амбридж на отработке. Нас держали очень долго, — бодро отрапортовал Блейз.
— Меня мало интересует ваша деятельность у преподавателя ЗОТИ, — все так же спокойно сказал крестный, — я хочу услышать очень правдоподобный ответ о том, почему хитрость слизеринца изменилась на гриффиндорское безрассудство.
Декан явно намекал на наше странное поведение у нового учителя, а также конфликт с МакГоннагал.
— Поспорили, — буркнул я первое, что пришло в голову.
— С кем спорили?
— С Дрейком, — тут же сообразил Забини.
— Свидетели?
— Полумна, — ответил я.
— Где происходил спор?
— В карете. Спорили на желание — сможем ли мы оскорбить преподавателя, не употребив нецензурных выражений. Мы с Блейзом выиграли. А потом играли…в карты на желание…
— И вы, мистер Малфой, — декан говорил медленно и холодно, — не нашли ничего умнее, чем загадать мистеру Дрейку точно такое же желание, но для профессора МакГоннагал.
— Э-э-э, да.
— Огневиски зачем?
— Для храбрости, — ляпнул я.
— Идите спать, молодые люди, — сказал мужчина и, резко развернувшись на каблуках, вышел из гостиной. Видимо, ответы, точнее отмазки, его устроили, а значит, устроят и остальных преподавателей, и студентов. Скорее всего, пойдут слухи и сплетни по поводу подросткового бунта и юношеского максимализма.
— И это все? — задал вопрос Блейз, глядя на закрывающийся дверной проем.
— А ты хотел, чтобы он орал? — послышался голос возле входа в женские спальни.
— Доброй ночи, мисс Гринграсс, — ответил парень. — Что потревожило ваш чуткий сон?
— Два придурка, у которых мозгов нет! — ответила девушка.
— Дафна, — устало отозвался я, — заканчивай играть в истеричку и скажи толком, что случилось?
— Видишь ли, Малфой, не только тебе любимые родители выдали ценные указания, но и большинству слизеринцев, части райвенкловцев, нескольким пуффендуйцам и даже парочке гриффиндорцев тоже дали инструкцию по поведению. Я пытаюсь понять, как нам вести себя, чтобы не задевать ничьи интересы.
— Сидеть тихо и не переходить дорогу Амбридж, а когда она будет появляться на уроках, усиленно делать вид, что в кабинете присутствуют все ученики и не мешать нам с Забини и Дрейком.
— А Поттер?
— Врет, — коротко ответил Блейз. — Спокойной ночи, Дафна, мы устали.
— Спокойной ночи, мальчики, — ответила девушка, и удалились к себе.
Мы с Забини тоже ушли в мужскую спальню — завтра нам предстоит много работы.
***
Так потекли дни — уроки, отработка у Амбридж и сон, даже прогулки (с тростью не побегаешь) по утрам забросил — сил не было, выспаться никак не удавалось. Жесточайший недосып напомнил мне время, когда в доме появилась Илона. Мать часто писала письма и присылала ее колдофото. Сестренка подрастала, активно интересовалась миром вокруг, а также демонстрировала отсутствие магических способностей. В письмах мать жаловалась, что ребенок легко сбрасывает любые чары, уничтожает зачарованные вещи и не поддается большинству заклинаний — они на нее не действуют. Однофакультетники очень интересовались младшей сестрой и возможностью жениться на ней в будущем. Я отговаривался ее малым возрастом и слабым здоровьем, но чаще просто сбегал от разговора, стараясь лишний раз в гостиной не появляться, а в перерывах между уроками гулять с Луной. Данные отлучки не прошли незамеченными, но школьники списывали все на самодурство Генерального инспектора, которая загрузила меня отработками, часть которых приходилось делать еще и днем. Школьники поговаривали о том, что женщина «неровно дышит» по отношению к моей персоне и мое предложение про презервативы явно
