– Хорошо-хорошо, подождите. Давайте не будем касаться взаимоотношений «доктор – пациент». Я хочу задать вам, миссис Кэссиди, вопрос, как женщине: у вас были сексуальные отношения с Джеффри Шефером?
Элизабет Кэссиди опустила голову и принялась изучать свои колени.
Вестон довольно улыбнулся. И хотя Халперн вновь заявил протест, а судья Феско поддержал его, Дэниэл понял, что он своего достиг.
Глава девяносто шестая
– Вызывается детектив Алекс Кросс.
Я набрал в грудь побольше воздуха, собрался с мыслями и прошел по центральному проходу зала, чтобы дать суду показания. Все вокруг смотрели на меня, а я видел только одного человека – Джеффри Шефера. Ласку. Он все еще продолжал играть роль незаслуженно обвиненного. Как же мне хотелось самому допросить его! Задать те вопросы, которые должны были прозвучать в зале суда! Рассказать присяжным об уликах, которые нам запретили представлять, чтобы восторжествовавшая справедливость всей тяжестью обрушилась на обвиняемого.
Как же тяжело, столько лет честно проработав в полиции, выслушивать, что тебя считают негодяем и мошенником, который сфальсифицировал улики, если не совершил нечто еще более ужасное! Как бы иронично это ни выглядело, теперь мне самому приходилось защищать свое доброе имя.
Когда я сел на скамью для свидетелей, Джулес Халперн сердечно улыбнулся мне. Встретившись со мной взглядом, он перенес свое внимание на присяжных, а потом вновь вернулся ко мне. В его темных глазах светился ум, и казалось вопиющей несправедливостью, что он расходует свой талант на защиту Шефера.
– Вначале я хочу сказать, что встреча с вами, детектив Кросс, является для меня большой честью. В течение многих лет я, как, наверно, и большинство присяжных, читал в вашингтонских газетах о блестяще проведенных вами расследованиях многих убийств. Мы гордимся вашими прошлыми заслугами.
Я кивнул, и мне даже удалось, стиснув зубы, ответить ему улыбкой.
– Благодарю вас. Надеюсь, что мои нынешние и будущие заслуги вызовут те же чувства.
– Будем надеяться, детектив. Следующие полчаса мы с Халперном играли в вопросы-ответы. Наконец, он спросил:
– Незадолго до ареста полковника Шефера вы пережили огромную личную трагедию. Не могли бы вы коснуться некоторых подробностей происшедшего?
Меня так и подмывало схватить за горло этого маленького коварного человечка. Я наклонился над микрофоном, пытаясь взять себя в руки.
– Когда мы отдыхали во время отпуска на Бермудах, у меня похитили дорогого мне человека. Ее до сих пор не нашли. Однако я не оставляю надежду, что она все-таки отыщется. Я молюсь каждый день о том, чтобы она оказалась живой.
Халперн сочувствующе покачал головой. Он был достойной парой своему клиенту.
– Мне действительно очень жаль. Вас временно освободили от работы в связи с такими печальными обстоятельствами?
– Да, ко мне отнеслись с пониманием и пытались помочь, – я почувствовал, как от негодования у меня твердеют челюсти. Я ненавидел Халперна за то, что он пытается вывести меня из равновесия, спекулируя на моих чувствах к Кристине.
– Вы официально считались на службе, когда была убита детектив Хэмптон?
– Да, за неделю до этого убийства я вернулся к полноценной работе.
– Не просили ли вас воздержаться от несения службы хотя бы еще некоторое время?
– Этот вопрос был оставлен на мое усмотрение. Шеф детективов интересовался, насколько я готов возобновить работу, и предоставил право выбора мне самому.
Халперн задумчиво кивнул:
– Он, наверное, чувствовал, что мыслями вы находились в другом месте. Впрочем, кто бы стал вас винить в этом?
– Разумеется, я был расстроен. Расстроен и сейчас, но это никак не сказывалось на готовности работать по-прежнему. Наоборот, работа являлась для меня спасением.
Последовало еще несколько вопросов о состоянии моих умственных способностей, после чего Халперн поинтересовался.
– Насколько вы были расстроены в тот момент, когда увидели, что детектив Хэмптон убита?
– Я находился на работе, и для меня это была просто сцена еще одного убийства. – Твой клиент убийца. Неужели ты делаешь все для того, чтобы он вышел сухим из воды? Ты вообще соображаешь, что творишь?
– На пряжке ремня детектива Хэмптон и на приборной доске ее машины были обнаружены отпечатки ваших пальцев. Ее кровь была на вашей одежде.
Я молчал несколько секунд, прежде чем заговорил, пытаясь объяснить.
– У детектива Хэмптон была сильно повреждена яремная вена. Повсюду, даже на цементном полу гаража, разлилась кровь. Я пытался оказать детективу Хэмптон помощь, пока не удостоверился в ее смерти. Вот откуда взялись отпечатки пальцев в машине и кровь на моей одежде.
– Так, видимо, вы наследили кровью и на лестнице?
– Нет. Прежде чем подняться, я тщательно проверил обувь. Именно для того, чтобы не занести кровь в дом.
– Однако вы, как сами признались, были расстроены. Был убит офицер полиции. Вы даже забыли надеть резиновые перчатки перед осмотром места преступления. На вашей одежде была ее кровь. Как вы можете быть уверены, что не наследили?
Я посмотрел ему в глаза и постарался вести себя столь же спокойно, как и он.
– Я до мельчайших деталей помню все, что произошло в тот вечер. Мне известно, кто виновен в смерти детектива Хэмптон.
Неожиданно Халперн возвысил голос.
– Нет, не известно, сэр. В этом-то все и дело. Не известно. Когда вы обыскивали полковника Шефера, правомерно ли будет заявить, что вы входили с ним в физический контакт?
– Да.
– Возможно ли, что кровь с вашей одежды, таким образом, попала и на его? Скорее всего, именно это и имело место.
Я не собирался уступать адвокату ни дюйма. Просто не имел права.
– Нет, это невозможно. Кровь на брюках Джеффри Шефера появилась еще до моего прихода.
Халперн отошел от моего стола и направился к присяжным, иногда оборачиваясь. Потом он задал еще несколько вопросов о месте преступления, а затем…
– Но доктор Кэссиди не видела на одежде моего подзащитного следов крови. Не видели их и пришедшие с вами полицейские. До тех пор, пока вы не вошли в физический контакт с полковником Шефером. Кстати, он разговаривал по телефону с доктором Кэссиди, кроме тех трех минут, которые ему потребовались, чтобы подняться к ней. Причем, приехал он к доктору прямо с празднования дня рождения своих детей. У вас нет никаких вещественных доказательств, детектив Кросс! Кроме тех, которые вы принесли в квартиру доктора Кэссиди на себе. У вас нет абсолютно никаких улик, детектив! Вы арестовали не того человека! Вы подставили невинного!
