Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– С Германом вы отправились в ресторан вечером?
– Да. В районе семи вечера. Было уже темно.
– Пешком шли?
– Нет, он за мной на машине подъехал.
– Какая машина?
– «Мерседес». Кажется, не очень новый, но мне очень понравилось. Салон кожаный. И когда едешь, обо всем забываешь.
У Дмитрия тоже был «Мерседес». Новенький джип. В данном случае служебный, но это не суть важно. Неплохо бы прокатить в нем Инну так, чтобы она забыла обо всем. Но нельзя крутить с ней роман. Сыскная этика не позволяет. А неплохо было бы развлечься. Он же мужчина. И, что называется, в самом соку. Уже почти неделя, как он обходится без женщины. Слишком большой срок, чтобы не реагировать на женские прелести.
– Номер вы, конечно, не запомнили.
– Как я могла запомнить, если я на него не смотрела.
– Зря. Надо было посмотреть. Машина могла быть из другого региона, из Чечни, например.
– Да я как-то не подумала. Да и Герман не похож на чеченца. Русский он. И говорит без акцента. Хотя говор у него южный. Как у вас.
– И в чем это, по-вашему, выражается?
– «Гэ» у вас мягкое, протяжное. И у него тоже.
– Вы об этом кому-нибудь говорили?
– Нет. Со мной москвичи говорили, поэтому я на их говор внимания не обращала. А на ваш обратила. Потому и вспомнила.
– Ясно. Значит, машина «Мерседес». А в какой ресторан он вас повез?
– Я уже говорила. Ресторан «Пилигрим», это рядом с моим домом. Там еще стриптиз танцуют.
– Женщины, мужчины?
– В том-то и дело, что мужской день был. Эти педики все испортили.
– Педики?!
– Ну, танцовщики. Герман их педиками назвал. Его чуть не стошнило, когда он их увидел. Забрал меня, и мы ушли.
– Даже посидеть не успели?
– Ну почему, пару часов посидели. Маловато, конечно. Но лучше что-то, чем ничего.
– И куда вы отправились?
– Да так, по городу катались.
– Музыку слушали?
– Ну да. Музыку слушали, разговаривали.
– Какую музыку?
– А у него радио «Шансон» крутилось. Там песню про балаган крутили. Ну, может, помните, в шумном балагане, там-парам-парампам…
– Помню…
Как не помнить «Балаган», в котором любила собираться тепломорская братва. Как можно было забыть Цепня, которого едва не отправил на тот свет Костя Любимов. Где он сейчас, этот Цепень… Цепень?!
– И что там про балаган? – напрягся Дмитрий.
– Ну, Герман замолчал, когда про балаган запели. Слушал, как будто вспоминал о чем-то. А потом как психанет.
– В чем это заключалось?
– По кнопке приемника пальцем стукнул. Выключил его.
– И в какой момент? До того, как песня закончилась, или после?
– До того. Там про Вадика пели. Он что-то там пианист и педагог…
– И это Герману не понравилось?
– По всей видимости, да.
– А что именно ему не понравилось?
– Этого он со мной не обсуждал. Он вообще после этой песни как с цепи сорвался. Завез меня в лесопарк и… Вы спрашивали у меня, было у нас или нет. Было! Говорю же, он как с цепи сорвался. Только не думайте, что это было изнасилование.
– А может, все-таки изнасилование?
– Ну, я сама была не против, – замялась Инна. – Только мне совсем не понравилось. Грубый он был, злой.
– Извините за вопрос, но я должен спросить. Это произошло в машине?
– Да.
– Он раздевался?
– Нет. Только рубаху расстегнул.
– Особых примет не заметили? Шрамы, татуировки?
– Где татуировки?
– Ну, на теле. На пальцах.
– У него на пальцах золотые печатки были. Мне показалось, что под ними наколотые перстни. Но я не вникала.
– Значит, на пальцах татуировки.
– И на груди.
– Что там было изображено?
– Да я точно не скажу. Темно было, не разглядела. Да, там же на груди шрам еще был. Он часть татуировки смазал.
– Как будто сводили татуировку?
– Сводили?! В смысле на нет свести? Нет, шрам не поэтому. Я, конечно, не специалист, но мне кажется, что это было пулевое ранение.
– Пулевое ранение?! – Дмитрий встрепенулся, как охотничий пес, взявший след матерого волка.
– Ну, я точно не скажу. А татуировку я точно не разглядела…
– Может быть, это два дерущихся быка?
Именно такой татуировкой в свое время гордился Вадик Цепень. Символ агрессии и борьбы за власть. А потом одного быка пулей «убило». Скорее всего это был бык, который символизировал самого Вадика. Несладко ему, говорят, на зоне пришлось. Если верить оперативным сведениям, то Вадика опустили еще в тюрьме. А обиженным в зоне житья нет. А срок у Вадика был солидный. Пятнадцать лет, чуть-чуть до высшей меры недобрал. В восемьдесят восьмом он сел, в две тысячи третьем освободиться должен. Еще целый год, считай, осталось. Но это если от «звонка» до «звонка». Но «петуха» и за особо тяжкое преступление по условно-досрочному могут отпустить. У них же такая жизнь, что в самую пору год за два считать.
– Не знаю, может быть, – пожала плечами Инна. – Я не особо всматривалась. Да и быстро все случилось.
– Что потом было?
– Потом он извинился, сказал, что не должен был себя так вести. Домой меня отвез.
– К вам домой не заходил?
– Нет.
– Как вы с ним к Рите попали?
– Ну, разговор за преферанс зашел. Я сказала, что у Риты друг это дело любит. Он ухватился. В общем, я его к Ивану привела. На общую беду. Я же не знала, что он по картам большой специалист.
– Разве он в преферанс с Иваном играл?
– Ну да. Рита компанию им составила. Потом ей надоело. Мы с ней на кухню ушли, а они в комнате остались. В очко играть сели. Чего я буду говорить вам, чем все это закончилось…
– Не надо, – задумчиво изрек Дмитрий. – Не надо пока ничего говорить. Спасибо вам за приятную беседу, вы мне очень помогли.
– Разве? – удивленно посмотрела на него Инна.
– Представьте себе, да.
Она сделала такие глаза, как будто не могла представить, как можно помочь мужчине без оперативно-полового вмешательства. Да, она имела виды на Дмитрия. Да и он мог бы уделить ей внимание. Трудно отказать, когда хорошенькая женщина просит. Но сейчас ему было не до нее. Нужно было решать свалившийся на голову вопрос.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
