Так и не дождавшись ответа, я разворачиваюсь и убегаю прочь, не разбирая дороги.
Прихожу в себя только в комнате у папы. Как добралась до первого этажа – не помню, хорошо голову не свернула по дороге. Туда, в мою комнату, которая больше не моя, я ни за что на свете теперь не вернусь.
Отец сидит в кресле с трубкой в руках. Я подбегаю к нему, осаживаюсь на пол, как подрубленная, и долго-долго как маленькая реву ему в колени. А он гладит меня по волосам и ничего не говорит – и это мне сейчас нужнее всего.
Уже совсем-совсем темно, но мы не зажигаем света.
В конце концов, успокаиваюсь и даже почти совсем перестаю всхлипывать.
- Пап, а у меня магия, ты знаешь?..
- Конечно.
Мы опять молчим, и нам очень уютно в этом молчании.
- Знаешь, пап… ты мне сказал как-то раз, что твоё детство закончилось, когда тебе было двенадцать лет…
Он вопросительно хмыкает.
- Пап… кажется, моё закончилось в десять.
После пятой зимы в Замке ледяной розы (6.1)
Возвращение домой я встретила словно благословение после всего, что принесла мне моя пятая зима в Замке ледяной розы. Это было как закутаться в любимое тёплое одеяло после прогулки в грозу, когда вымокаешь насквозь и замерзаешь чуть ли не насмерть.
Привычный двухэтажный дом красного кирпича, пусть обветшалый и несуразный, показался мне милее всяких замков с их древними тайнами и сумасшедшими обитателями.
И я абсолютно точно решила, что не собираюсь больше плакать. Даже вспоминать не буду.
Очень подходящее он мне дал прозвище, если подумать. У черепах прочный панцирь. Я спрячусь в свой – и никого, никогда больше не подпущу так близко, чтобы мне причинили боль!
На следующее же утро после приезда я спустилась в наш маленький садик и выкопала из земли с корнем все кусты роз, которые росли под окнами. Выбросила их в компостную кучу. Они уже уснули на зиму и не ждали от меня такой подлости, конечно же… но я не хочу видеть в своём саду ни единой розы. На свете полно других цветов, и я посажу их весной.
А потом вернулась в дом, задумчиво бредя по коридору с вечно дующими по углам сквозняками, намереваясь спросить у мамы, когда завтрак… и застыла как вкопанная перед дверями в комнату родителей.
Я ведь убедилась уже, что привычка подслушивать приносит мне одни огорчения! И зарекалась так поступать. Но они говорили слишком громко, а после первых же услышанных слов я просто не могла двинуться.
- …теперь делать? Какой чёрт дёрнул этого Сильверстоуна так не вовремя влезть со своей дочкой!
Это мама. Её резкий недовольный голос. Отца на её фоне почти не слышно, его ответ неотчётливый. Она снова продолжает:
- Какая разница! Теперь всё насмарку. Получается, я зря столько лет терпела одиночество и скуку, пока вы с ней развлекались в замке. И ради чего?
- …ну зачем ты так! Наша девочка расстроилась…
- А я не расстроилась?! Замок уплывает из-под носа! Ты же сам говорил – они не разлей вода! Ещё каких-нибудь три-четыре года, и он был бы у нас в кармане.
- Просто не знаю, что сказать… не знаю, как объяснить тебе очевидные вещи! Ты слышишь только себя…
- А впрочем, есть же ещё второй сын! Ты говорил, он неплохо относится к Кэти… Правда, он не наследует замок, какая жалость! Так что нет смысла женить их…
- Мэлли, ради бога!
- Что, «Мэлли»? Это же была твоя идея! Тебе напомнить наш разговор? Нечего теперь строить из себя образцового папашу и делать такое лицо, будто я исчадие ада. Раз тебе нужен замок, лучше начинай уже шевелить извилинами и думать, что еще предпринять. Или шансов вообще не осталось? Дай-ка подумать… Да, пожалуй, рано отчаиваться! Если когда-нибудь старший сын помрёт и наследником станет младший, у нас снова появится возможность... А пока… точно нет предлога снова начать возить её туда?..
Я открыла дверь и посмотрела на них. Отец сидел на краю стула – поникший, с руками, сцепленными в замок. Мама расхаживала перед ним по комнате туда-сюда, кутаясь в пушистую шаль, и бурно жестикулировала. На её лице было написано воодушевление.
При виде меня она замолчала и оба они уставились на меня в удивлении.
- Как же вы можете… так. Как вы можете!
Вот и всё, на что меня хватило. Несколько тихих и спокойных слов.
Я развернулась и просто ушла обратно в уснувший заснеженный садик, такой непривычно белый и маленький после зелёного буйства садов Замка ледяной розы.
Кажется, я услышала достаточно, чтобы понять, что они имели в виду. И кажется, теперь у меня появилась ещё одна причина, чтобы надвинуть свой панцирь поплотнее.
Я не разговаривала с родителями месяц. Просто не могла. Меня как будто оглушило. Потихоньку возвращалась к домашним обязанностям. За время, пока нас с отцом не было, уволилась пьяница-горничная и остались только старая Джоунси да кухарка, так что забот прибавилось. Я была этому только рада – когда заняты руки, голова не так забивается глупостями. И если вечером без сил плюхаешься на кровать, то не снятся тревожные сны.
Сны, в которых волшебный замок снова пронзает фиолетовые небеса непокорной башней. А друзья никогда не предают.
Я методично стирала из памяти всё, что вновь и вновь врывалось в неё так настырно и больно.
Ожоги на ладонях зажили на удивление быстро. Жаль, крохотные шрамы от шипов ледяной розы, что когда-то я срывала голыми руками, чтобы помочь завершить обряд и спасти Замок ледяной розы от увядания, так и остались немым напоминанием.
Примерно через месяц после возвращения к нам пришёл почтальон, и я по привычке ушла к себе и заперлась. Почему-то всё ждала с затаённым страхом, что в очередном письме придёт приглашение на свадьбу, поэтому каждое посещение почтальона позорно отсиживалась в уголке.
За обедом отец снова попытался со мной заговорить.
- Кэти… пришло письмо… - я вскочила и собралась уйти из-за стола, но прежде, чем сделала это, отец поспешил опередить, - от мистера Шеппарда.
Я застыла.
- Он пишет, что лично проследил, чтобы совет директоров Королевского Банка принял поручительство графа Винтерстоуна. Нашей семье больше не грозит банкротство. И ещё одно письмо… от моего друга, графа. Он предлагает ссуду, чтобы я мог выкупить закладную на дом.
- Почему я слышу об этом впервые? – вклинилась мама, бросая вилку на стол.
- Потому что я решил не брать у него денег. Трудновато придётся, конечно, и боюсь, придётся продать часть фамильных драгоценностей… Но я поблагодарил и в ответном письме отказался от его щедрого предложения. И упомянул, что в связи с необходимостью заняться вплотную делами поместья, мы вряд ли сможем отныне приезжать в Замок ледяной розы.
