— Милочка, я не знаю, что вам посоветовать, — Аманда нервно стряхнула пепел за окно. — Похоже, призрак продолжает вас преследовать. Во сне вы особенно уязвимы.
— Но… я же сплю не здесь. Обычно, — выдала я страшную тайну.
— Кто бы сомневался, — усмехнулась Аманда. — Но, видимо, это уже неважно. Леди Маргарет определенно от вас чего-то хочет. Чего-то… недоброго. Возможно, все закончится, когда вы вернетесь домой?
— У меня билет на тридцать первое августа. И раньше я не собираюсь уезжать.
— Как знаете, — вздохнула Аманда.
В дверь постучались, она открыла — на пороге стояла Салли с пылесосом.
— Мне прийти позже? — спросила она, сделав книксен.
— Нет, детка, мы уже уходим.
Аманда взяла книгу и отправилась на поиски места, где можно было спокойно почитать, а я вошла в свою комнату и без сил села на кровать.
— Света! — на этот раз Маргарет появилась передо мной в зримом облике. — Ты же не поверила ей? Неужели ты думаешь, что я тебя обманывала?
— Я ничего не думаю, Маргарет, — прошептала я. — Ничего.
— Ведь ты ей сказала неправду, да? Все это произошло не здесь, а в мастерской ювелира? Ты мне так говорила!
— Да. Не могла же я ей рассказать, как все было на самом деле. Но какое это имеет значение?
— Света, это была не моя жизнь!
— Я не знаю, что это было. Но оно было — я точно вспомнила. Осталось вспомнить только то, что мы должны были сделать. Ты, монахиня, я и Тони. Что-то настолько ужасное, что это невозможно вынести.
— Света!
— Прости, Маргарет, меня ждет Тони.
Я вылетела из комнаты, чуть не упала на лестнице, перед входной дверью споткнулась о Пикси, которая растянулась на коврике в пятне солнечного света. Не ответила на приветствие Бобана, который наводил блеск на свой мини-купер, взлетела по лестнице на второй этаж гаража и забарабанила в дверь Тони.
— Что случилось? — он стоял на пороге босиком, в одних шортах.
Я молча прошла мимо него в квартиру, стряхнула босоножки, растянулась на зеленом покрывале и наконец дала волю слезам.
— Да что случилось?! — начал сердиться Тони. — Ты можешь объяснить?
Захлебываясь слезами и соплями, я кое-как рассказала обо всем, что только что произошло.
— Вот поэтому я и не хотел ничего знать, — сказал Тони, когда я закончила. — И тебе вчера об этом сказал.
— Но я ничего и не узнала, — всхлипнув, возразила я. — Только…
— Только теперь ты думаешь, что Маргарет тебя обманывала, так?
Я не ответила.
— Послушай, она показала тебе всю свою жизнь. To есть ты прожила ее жизнь…
— Но этого момента в ней не было! А что, если она показала мне не все? Или вообще не то, что было на самом деле? Откуда мне знать? Вся эта история с кольцом — такой абсурд, что… я даже не знаю… To, что я увидела, — это действительно было похоже на колдовской обряд. И эта монахиня — сестра Констанс? У нее ведь тоже было кольцо!
— Маргарет убедила тебя, что ей можно помочь, уничтожив кольцо, — медленно, словно обдумывая каждое слово, сказал Тони. — Но что, если?.. Нет, это уж слишком.
— Что? Говори уже!
— Что, если она действительно показала тебе какой-то фейк, чтобы убедить: только ты можешь ей помочь. И только так. Любовь, всякие страсти, колдовское кольцо, убийство.
— Но ведь… я нашла в церковных записях ее ребенка. Или это не ее ребенок? И тогда мы?..
— Ну почему же? — усмехнулся Тони. — Скорее всего, ребенок как раз ее. И мы — ее потомки. Именно поэтому она нас и свела. Помнишь, мы еще удивлялись, как так все быстро у нас получилось. И вообще, какое удивительное совпадение, что ты сюда приехала. Погостить к подруге. Прямо джекпот в лотерею.
— Все было подстроено… — сказала я, то ли спрашивая, то ли утверждая.
— Очень похоже на то, — согласился Тони. — Откуда мы знаем, может, она была ведьмой. И ее убийца на самом деле не злодей, а эдакий Ван Хельсинг. И в Энни не темная сила, а наоборот — светлая. Может, это колдовское кружево не один десяток лет плелось. Или даже не одну сотню. Надо было свести нас, убедить, что Маргарет — бедная жертва.
— Чтобы мы нашли кольцо и отнесли его именно к этому ювелиру, — подхватила я. — Мы же ничего о нем не знаем, кто он, откуда. Кроме того, что он еврей. Может, и в нем какая-то сила, о которой он сам не подозревает. Вдруг его предки из Акко и были связаны с теми жрицами. И Джонсон попал когда-то к нему не случайно — именно для того, чтобы потом отправить к нему нас. Кольцо уничтожить невозможно, это мы уже поняли. Но как только ювелир к нему прикоснулся, мы попали в настоящую жизнь Маргарет.
— И сделали что-то чудовищное. Или согласились что-то сделать. Если я правильно понял, у нас был выбор из двух вариантов. Мы выбрали меньшее зло, но и этот вариант был настолько ужасным, что наше сознание просто избавилось от этого воспоминания. Потому что жить с этим нельзя. Отсюда вопрос, Света, на что мы подписались? Может быть, уничтожить все человечество?
Черный гудроновый шар шевельнулся внутри, и я поняла, что именно мы пообещали.
А еще — что мы с Тони никогда не будем вместе. Не поженимся, у нас не будет детей и внуков. Даже если он меня любит. Нет, лучше пусть не любит. Потому что расставаться с любимым человеком все же легче, если он не отвечает на твои чувства.
Тони посмотрел на часы и встал.
— Питер говорил, сегодня приедет новый дворецкий. Наверно, уже приехал. Пойдем? Мне все равно надо будет с ним познакомиться, Джонсон просил помогать ему первое время.
Я наскоро сполоснула лицо, мимоходом отметив, что выгляжу настоящей опухшей уродиной, и мы спустились вниз. К гаражу со стороны ворот подъехал маленький голубой автомобильчик, из которого вышла худющая женщина лет тридцати в черном брючном костюме. У нее была молочно-белая кожа с россыпью веснушек, бледно-голубые глаза и буйно-рыжего цвета кудрявая грива волос, которую едва сдерживала заколка-краб. Женщина подошла к нам, и оказалось, что она одного роста с Тони.
— Добрый день! — сказала рыжая дылда. — Не подскажете, где мне машину поставить? У ворот сказали ехать к гаражу.
— Вон там сзади парковка, — показал Тони. — А вы, простите, кто?
— Кажется, ваш новый дворецкий. Эшли О’Киф.
— Вот это номер, — невежливо присвистнула я.
— Мы несколько… эээ… озадачены, — сказал Питер. — Мистер Аттертон почему-то не упомянул о вашем… о том, что вы женщина.
Он, Люська и Эшли О’Киф сидели в малой гостиной с открытой дверью. Джонсон стоял там же у окна, а мы с Тони остались в холле, но так, чтобы все видеть и слышать. Люська каменно молчала. Было очевидно, что тощую Эшли она возненавидела с первого взгляда, но выбора не было.
