– Удирают к горам. Прикажете догонять их?
– Зачем?
Каргай склонился над перебежчиком. Оглядел его, пощупал длинные волосы.
– Нам нужен был царевич. Вот этот изображал его. Прочие – не мое дело. Пусть их ловят воины Аршалая.
Ловчий задумчиво посмотрел на тощего юнца:
– Но что он там кричал о наместнике?
– Самозванец кричал… – нахмурился воин. – «Все это он придумал!»
– Я спрашиваю не тебя, – оборвал его Каргай. – Я спрашиваю небо! Что вообще происходит?! Аршалай решил заманить меня сюда, чтобы унизить? Или все значительно хуже: он-то и рассылает по всей Бьярме вот таких ублюдков?! – Каргай ткнул пальцем в полукровку. – Грузи его на коня. Позади нас вроде был пригорок. Дело к вечеру – там и заночуем, а завтра поедем прямиком в Майхор. Да выставь двойную охрану. В этих местах что люди, что звери слеплены из Хулова дерьма.
* * *
Боль выдернула Магана из глубокого забытья. Голова раскалывалась, будто он с размаху ударился об угол каменного дома.
«За что меня так? Я же им ничего не сделал!»
Ему вновь захотелось плакать, но горький опыт последних дней подсказывал, что это худшее, что можно сделать. Варлыга, едва заметив слезы «царевича», начинал отвешивать оплеухи и реветь медведем: «Слезы лить вздумал? На, получай! Теперь хоть буду знать, отчего ты тут хлюпаешь!»
Похоже, его «освободители» ничуть не лучше…
– Как он там? – услышал Маган чей-то резкий голос.
Он невольно дернулся от радости, услышав знакомый столичный выговор. Но следующие слова заставили его застыть мерзлой лягушкой.
– Пока не очухался, но дышит…
– Да мне плевать, дышит он или не дышит! Мне нужно, чтобы эта пивная отрыжка Тарэн заговорила. А там может и вовсе не дышать…
Маган прикусил язык. Кажется, здешний маханвир еще похуже вендов… Юноша вспомнил события последних дней. Обманчиво ласковые речи Аршалая… Пойманных и отпущенных с ним беглецов… Даже если рассказать все без утайки, разве этот одноглазый головорез ему поверит?
А раз не поверит – будут снова бить.
«Что же делать? Прикинусь, будто я без сознания, – подумал он, крепко жмуря глаза. – А там ловчие лягут спать. Хотя бы до утра меня никто не тронет… Может, что-то придумаю…»
– Славно ты его приложил, – чуть мягче проговорил маханвир, явно довольный подчиненным. – Хотя можно было и полегче. Как бы не сдох, жабий сын.
Маган дышал через раз, стараясь представить, что происходит по ту сторону опущенных век. Связывать его никто не стал – к чему? Только полному безумцу пришло бы в голову бежать из-под защиты вооруженных людей в предгорьях Змеиного Языка. Тем более ночью, когда просыпаются и выходят на охоту здешние чудища…
Время шло, в лесу стемнело. Маган все так же неподвижно лежал на земле и мерз, не открывая глаз и внимательно слушая, что творилось вокруг. То и дело до него доносились звуки родной речи, – видно, воины беседовали у костров. «Этот одноглазый маханвир – кажется, я видел его в столице, – принялся вспоминать Маган. – Надо встать и самому подойти к нему. Скажу, что я его земляк. Может, тогда он поверит в мою искренность?»
Неподалеку послышался тихий всхлип, а затем шорох, с которым обычно садится человек, не желающий кого-то потревожить. Рядом раздался шепот. Маган насторожился. Шептались на языке вендов. Один из голосов явно принадлежал Варлыге…
«О нет, опять!»
Маган не удержался от стона и приоткрыл глаза, надеясь, что ослышался. Ничего подобного. Возле сосны по соседству, завалившись на бок, сидел стражник – возможно, тот самый, что вышиб из него дух. Сейчас он был определенно мертв. Возле него возились двое чумазых беглецов – молодой венд Дичко и бьяр-следопыт. Они уже стянули с мертвеца пояс с оружием и теперь снимали сапоги. Варлыга стоял поблизости, прячась за толстой сосной и вглядываясь в сумрак.
– Очухался, гаденыш, – процедил Дичко, нависая над полукровкой. – Только вякни, я тебе язык в глотку затолкаю…
– Хорошо, что очухался, – кивнул следопыт, обшаривая мертвеца. – Тащить не надо, сам пойдет…
– Не торопись, – прошептал Варлыга. – Андемо обещал подмогу.
«Исварха, спаси меня! – мысленно взмолился Маган. – Что же делать? Позвать на помощь?!»
Злобный одноглазый маханвир вдруг показался ему почти родным по сравнению с дикарями, которые опять собирались тащить его в лес, в пещеры к медведям. Но что, если венды и ему перережут горло, как стражнику?!
– Дай-ка я его пояс на всякий случай сниму, – предложил Дичко. – Уж больно этот мозгляк шустрый да крикливый…
– Штаны-то не свалятся?
– Руками подержит.
Венд сдернул с Магана пояс с тайным посланием – и в тот же миг из леса со стороны Змеиного Языка донесся испуганный птичий крик. Затем другой, куда пронзительнее.
– А вот и Андемо, – ухмыльнулся Варлыга.
Бьяр-следопыт сложил руки у рта и тоже прокричал неведомой испуганной птицей.
И вслед за этим призывом – у Магана похолодело внутри – темнота наполнилась хохочущим воем круглоухих.
Чуть в отдалении пронзительно загудел рожок. Хохот вонючих тварей был ему ответом. У костров заметались тени, зазвенело оружие. Во мраке со всех сторон вспыхивали звериные глаза. Привлеченные птичьими криками, хищники водили в воздухе уродливыми мордами, ища запах лакомой добычи. Огонь пугал, но жажда крови и плоти была слишком сильна.
– Сейчас ловчим станет не до нас, – довольно кивнул Варлыга. – Вставай, парень! Хватит, отдохнул – пора идти дальше!
«Туда, к круглоухим в лес?! Ну нет!» – подумал Маган.
Он крепко зажмурился, оттолкнулся от земли руками, вскочил и, теряя штаны, бросился к ближайшему костру.
– Засада! – заорал он. – Тут венды!
– Ах ты!
Дичко с Варлыгой метнулись было за ним следом. От костра навстречу выскочил Каргай с несколькими ловчими. Увидев беглецов нос к носу среди собственного стана, воины на миг замерли, а потом с ревом кинулись вперед. Маган радостно свалился Каргаю под ноги. Варлыга, мигом оценив, что творится, крикнул:
– Уходим!
И лазутчики метнулись в разные стороны, исчезая за деревьями.
* * *
Каргай остановил коня у обрыва и покачал головой. Вчерашняя ночь все никак не отпускала его, стояла перед глазами. Еще хорошо, что круглоухие боялись огня. Горящие ветки и головни в руках воинов обратили их в бегство. Но каков был замысел!
И главное, он теперь знал чей…
Вчера главный ловчий собирался разворачиваться и ехать в Майхор, во дворец наместника. Поутру он уже ничего так не желал, как расправиться с наглыми вендами, выставившими его на посмешище. И вот теперь смотрел, как вверх по заснеженному склону Змеиного Языка, к зияющему впереди синеватому провалу пещеры, карабкались люди Варлыги.
