Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Что это? – закричала она, опустившись на крышу богатырской хатки. – Землетрясение? Начало конца? Что делать? Говори, Поликарп. Что я должна сделать? Я знаю, что должна что-то сделать, но что?
Поликарп медленным движением развязал под бородой черные тесемки, снял с головы грузинскую кепку-«аэродром» – и отшвырнул в сторону. Циклоп опустился перед ней на колени и приблизил свое лицо к самому ее лицу, она увидела свое венценосное отражение в его глазе, похожем на вход в чужой мир. Она вспомнила, циклоп говорил: «Может быть, дольмен – это я». Он склонялся над ней – и она клонилась все ниже, ниже, к каменному столу, лежащему на земле, под яблоней, и вот она уже лежит на холодном мокром камне, ни жива ни мертва в своем белом полотняном одеянии. Тень листьев «доктора Фиша» трепещет на ее лице. Она лежит с раскрытыми глазами и никак не может закрыть их. Она видит высоко-высоко в багровых тучах черного ворона Загрея, превратившегося в муху, он безостановочно кружит, каркая по-птичьи. Одной рукой циклоп расстегивает ремешок на ее сандалии и, осторожно сняв сандалию, бросает в сторону, а другой он достает что-то из своего медвежьего хитона, и… кто-то вновь трясет землю, она слышит грохот далекого обвала, и… она вскрикнула, пропустив этот миг, она только увидела странный блеск ножа, на бронзовой рукоятке которого, она помнила, были концентрические круги, и она ощутила землетрясение внутри себя, а снаружи все утихло, а потом страшная боль в левой груди, она охнула, схватилась за грудь рукой и нащупала рукоятку ножа, торчавшую из нее, как лопата из земли, и потекло что-то жидкое, она смогла поднести руку к лицу – кровь, она лизнула ладонь, соленая, как морская вода, она попыталась вырвать из себя нож, но не смогла, он крепко впился в нее, распоров белую ткань медицинского халата, она укоризненно взглянула в золотой глаз, то ли это был глаз циклопа, то ли яблоко на ветке «доктора Фиша», то ли зрак солнца, она уже не понимала, он смотрел и смотрел в ее наливавшиеся пустотой глаза, руки ее разжались. Сегодня ей исполнилось одиннадцать лет.
«Дневные новости»
Дольмены – загадочные сооружения неизвестного назначения – есть в Тибете, в Индии, в Корнуолле и у нас, на Кавказе. Дольмен – в переводе со старокельтского означает каменный стол. Эти каменные столы, или богатырские хатки, ровесники египетских пирамид; их построили в 5–3 тысячелетии до н. э. по схожей технологии – с применением ручного труда, веревок, рычагов и катков. Составлены они из плит, вес которых может достигать 7 тонн. Пирамиды были гробницами египетских фараонов, это всем известно, а вот для чего служили дольмены, остается загадкой до сих пор. Одни ученые полагают, что эти мегалитические сооружения – тоже гробницы, другие думают, что они – храмы солнцепоклонников. По версии Вуда, Хокинса и Уайта, дольмены – древнейшие обсерватории. На Кавказе дольмены в 1818 г. открыл французский путешественник Тебу де Мариньи. Всего в окрестностях нашего города найдено около 130 богатырских хаток. В том числе такая хатка имеется на даче вашей покорной слуги, собственной корреспондентки НТФ. Поглядите: внутрь через такое отверстие проникнуть довольно сложно, разве только опять стать ребенком.
Алевтина Самолетова, Виктор Поклонский,
Южное бюро агентства «Национальный телефакт»
Эпилог-следствие
Средь бела дня она пришла в себя. Лежала в собственной квартире, на белых простынях, укрытая тоже простыней. Она инстинктивно схватилась за левую грудь, где должен был торчать нож: ножа не было. Зато грудь… что с грудью-то? Она откинула простыню – и увидела… Жирная женская титька с оттянутым соском росла из нее с правой стороны, а на месте левой – совершенно гладкое место… Она вскрикнула и, подхватившись, пошлепала к трельяжу. Навстречу ей бежала толстая тетка с колыхавшейся единственной грудью, в розовых трикотажных трусах выше пояса и с испуганными глазами на обрюзглом лице. Елена остановилась – и тетка тоже стала. Поверхность зеркала разделяла их. Только глаза она узнала. Одни глаза. Елена все поняла. Конец. Это и было второе решение задачи. Эрехфей вернулся в свой мир. Так же, как Поликарп. А она стала старухой, притом с одной грудью, вторую пришлось принести в жертву: что ж, не велика цена.
Елена точно со стороны смотрела на плачущую некрасиво тетку. Приглядевшись, она различила свежий поперечный шрам от ножа. Лучше бы ее совсем зарезали! Прикрыв глаза, она вспомнила последний взгляд циклопа. Пожалел волк кобылу – оставил хвост да гриву. Она вдруг почувствовала страшную тяжесть во всем теле. Груз веса. Груз лет. Тяжесть времени в костях. Она стала внимательно разглядывать себя в зеркале. Морщины, бесчисленные, бесконечные морщины, гусиные лапки вокруг глаз, мешочек под подбородком, жирные телеса, седые волосы. Лепокудрая. Это было слишком жестоко. Нет, она себя не узнавала. Что ты наделал, Поликарп! Почему не взял с собой, и пусть бы все здесь провалилось в тартарары! Он назвал себя чудовищем, «живым чудовищам не место в вашем мире». А она – разве она не чудовище теперь?! Старуха с одной грудью. Старость чудовищна. Наверное, он увидел ее такой, прежде чем вошел в богатырскую хатку. Последний взгляд на нее – истинную. Но разве это она, истинная? Разве та девочка, которую он узнал, бродя с ней по дорогам Кавказа, – не настоящая? В этом грузном теле где-то далеко-далеко спрятана, как предпоследняя из матрешек, одиннадцатилетняя Лена. Так далеко, что не разглядеть. Будущее, которого теперь не будет. Сколько ей осталось? Копейки дней. Елена опустилась на кровать и закрыла лицо руками.
Вдруг раздался звонок в дверь. Она протянула руку, машинально сняла со спинки кровати халат, надела и отправилась открывать. Это была дочь. Почему-то Алевтина ничуть не удивилась, увидев мать: а она ведь нашлась! Дочь спросила:
– Как ты себя чувствуешь?
Елена ответила, что хорошо, просто лучше некуда. И в свою очередь попыталась узнать, как оказалась дома, кто ее нашел, большая ли была рана?.. Алевтина, все так же пристально глядя на нее, отвечала, что дома она недавно, только что выписалась из больницы, а рана была небольшая, и все очень хорошо зажило. Елена вздрогнула: из какой такой больницы? Она ничего не помнила ни про какую больницу, может, ее действительно доставили с Пластунки в больницу, зашили рану, а после уже привезли сюда? Провал в памяти. Но она решила прямо про это не спрашивать, а разузнать другое. Она спросила, как чувствует себя Саша. Алевтина отвечала, что с Александром все в порядке, он в Москве, у второй бабушки, матери Самолетова. Скоро должен вернуться. Елена задумалась, потом спросила, какой сейчас месяц, оказалось, август. Поглядев за окно, она сказала задумчиво:
– В этом году было слишком много землетрясений.
– Не больше, чем в любом другом, – отвечала дочь.
– Разве в мой день рождения не было землетрясения? – спросила Елена, сильнее запахиваясь в свой дурацкий халат.
– Конечно, было, – отвечала Алевтина, – я сюжет делала, ты же смотрела по телевизору, помнишь? Как раз перед твоей операцией, я так волновалась.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
