Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Особый район
Колонна штаба 16-й Армии подъезжала к доселе никому не известной деревеньке Хватов Завод. Странное название в глубинке Смоленщины. Почему Хватов? Кто такой Хватов? И почему Завод, если таковым здесь даже и не пахнет? Но все это было неважно! Важно было то, что его армия сделала все что могла и продержалась три недели, обороняясь в окрестностях Вязьмы. И сейчас, выполняя приказ Ставки, отходила в район, где, Рокоссовский был уверен в этом, перегруппируется, пополнит с помощью союзников запасы, и снова будет сражаться. А по-другому и быть не могло!
Штаб свернулся и покинул свое расположение после обеда. Когда стало ясно, что контрудар удался. Немцы отброшены ударами частей 20-й Армии и его дивизий на пять – десять километров, и сегодня они точно не смогут идти по пятам за его отступающими войсками.
Колонна уже преодолела второй мост через реку Вязьму в районе местечка под названием Русятка, когда Рокоссовский попросил остановить машину. Водитель прижал автомобиль к обочине, и Рокоссовский, выйдя из машины, закурил. Внизу, под уже белым заснеженным берегом, медленно текла темная вода реки, повернувшей с южного направления на северо-западное. Отсюда самого города не было видно. Вдоль дороги, по которой они только что выехали из города, стояли избы деревни Ямской. На северо-востоке, там, где деревня смыкалась с городом, виднелась колокольня церкви на Ямской площади, левее – на севере – еще одна, на Екатерининском кладбище. Колонна прошла, и наступила тишина, нарушаемая лишь звуком работающего двигателя броневика охраны, остановившегося немного дальше. А с утра гремело со всех сторон! Немцы посчитали возможным именно сегодня разгромить надоевшую им армию – и просчитались! Русские снова смогли преподнести им сюрприз! Поэтому сейчас стоит тишина.
Рокоссовский чувствовал, что в его жизни заканчивается очень важный для него этап. И он очень надеялся, что этот этап пройден им с честью. Может, кто-то и мог бы сделать лучше то, что сделал он и его армия, но в этом у него были большие сомнения. Хотя следует признать в качестве заслуги Рокоссовского, состав его нынешней армии значительно превосходил типичные советские армии осени 1941 года и, соответственно, требовал более серьезных организаторских качеств и от него, и от его штаба. По факту его армия состояла из остатков четырех армий. И времени на утряску всех организационных неурядиц и проблем немцы ему не давали. И тем не менее они справились.
Рокоссовский докурил, выбросил окурок в медленно текущую реку, сел на свое место и, захлопнув дверь, коротко бросил водителю: «Поехали!»
И вот через полтора часа езды по разбитым проселочным дорогам Рокоссовский, оставив колонну штаба у КПП и подобрав ждущего их сопровождающего, въехал на территорию Особого района. Тут кипела жизнь! На дорогах встречались в основном громадные грузовики – порожние и груженые. По железной дороге куда-то в окрестные леса локомотив заталкивал эшелон с крытыми вагонами. По торчащим из-под сетей антеннам можно было определить замаскированные радиостанции или узлы связи. Но особенно бросался в глаза контраст между типичными улочками деревни Хватов Завод и тем, что возводилось неподалеку. Там рос городок, уже сейчас по размерам превышающий деревеньку. Надо сказать, интересный городок. Спланированный сугубо по-военному квадратно-перпендикулярным манером, он отличался от всех виденных ранее Рокоссовским типом зданий. Сопровождающий подсказал, что это модули. Союзники строят военный городок для штабов Особого района и дивизии НКВД, которая формируется и будет расположена тут для охраны района. Строят из материалов и по проектам, принятым у них. Большинство модулей временные. Когда все будет построено, их уберут. В качестве временных помещений модули гораздо удобней палаток. Кроме необычного вида их отличает простота установки. Их привозят на машинах, устанавливают краном на заранее подготовленную площадку, подключают электричество для освещения и отопления, и модуль готов к использованию. Примерно то же самое происходит и с другой стороны портала.
К одному из таких модулей и подъехала машина Рокоссовского. Его ждали – охрана беспрепятственно пропустила его. В помещении, за достаточно большим столом, на котором стояли аппараты, подобные тем, что он видел у командира особой группы союзников, сидела младший лейтенант ГБ и, глядя в стоящий перед ней экран, что-то быстро печатала. Увидев вошедшего, поднялась и, поздоровавшись, указала на другую дверь.
– Вас ждут, товарищ генерал-лейтенант!
Рокоссовский прошел влево и открыл дверь. В кресле за столом сидел комиссар ГБ Цанава.
– Здравствуй, Константин Константинович! – поднявшись из-за стола, протянул ему навстречу руку комиссар. – Раздевайся, садись, разговор будет долгий. Времени у тебя теперь много.
Рокоссовский ответил на рукопожатие и, сняв шинель, повесил ее на вешалку в углу комнаты.
– Не надевай портупею. Расслабься. Мы сейчас с тобой чай будем пить!
Действительно, буквально секунды спустя, без стука открыв дверь, в комнату вошла младший лейтенант с подносом, на котором стояли два стакана чая в подстаканниках, сахарница и порезанный лимон.
– Как доехал, не спрашиваю. Ты здесь – значит, все нормально. Да и Ершаков, судя по докладам, помог спокойно уйти из Вязьмы. Но глядя на твое лицо, вижу невысказанные вопросы и мучительные раздумья. Очень надеюсь, что это не типично русские вопросы «что делать» и «кто виноват». Но мы ведь с тобой не совсем русские. Хотя… как говорит Ракутин, «русский – это не происхождение, а состояние души и принадлежность к цивилизации». Вот! Набрался там у союзников. Попахивает это… как-то… Но точно не интернационализмом. Так вот по этому определению мы с тобой как раз русские. Как и Пушкин, и Багратион, и товарищ Сталин. Но не будем отвлекаться! Лимончик у нас имеется. Значит, есть основательный повод чай усугубить коньяком. Надеюсь, ты не против?
Рокоссовский, усевшийся в удобное кресло и начинающий ощущать тепло помещения, кивнул.
Цанава, достав из стола початую бутылку незнакомого генералу коньяка, два пузатых фужера, плеснул в них янтарную жидкость и протянул один Рокоссовскому.
– Союзники снабжают. Импортный. Говорят, дорогой жутко! Но что характерно, клопами не пахнет. А по вкусу – наш не хуже. Ну! За Победу!
Выпили. Съели по дольке лимона.
– Ну, давай, Константин Константинович! Что у тебя на душе, что наболело? – спрашивая, Цанава кинул в чай по дольке лимона и по паре ложек сахара, протянул стакан генералу.
Рокоссовский усмехнулся и, протянув руки, принял из рук комиссара стакан.
– Да все просто, Лаврентий Фомич. Что дальше? Вижу, что здесь все строится капитально. Понимаю, что есть твердая уверенность, что немцев здесь не будет. Понимаю также, что войскам, отступившим сюда, применение найдут. Еще понимаю, что все события за последний месяц кем-то спланированы, и следовательно, где-то лежат заготовленные решения на дальнейшее время. Вот мне и хочется их услышать.
– Все так, Константин Константинович! Кроме двух моментов. Не месяц, а три недели. Вот все, в чем ты участвовал с момента прибытия в Вязьму, и все, что ты видишь вокруг, это результат действий за три недели. Начало этому положено действительно месяц назад. Но неделя, почти неделя, ушла на то, чтобы провернуть колеса военной бюрократии. Нашей и союзников. Второй момент! Как бы ни планировались операции такого масштаба, очень многое зависит от исполнителя. И ты с этой ролью прекрасно справился. Это мнение и союзников, и Ставки. Никто не смог бы сделать больше, чем ты. По мнению союзников, может быть большего смог бы добиться Жуков, но это не его уровень. И это всего лишь предположение. Жуков сейчас готовит войска к обороне Москвы. И ты, генерал-лейтенант Рокоссовский, обеспечил ему три недели передышки. А ведь ему пришлось собирать и распределять войска поротно и побатарейно. На фронте от Калинина до Тулы на момент, когда немцы замкнули колечко, в составе Западного фронта было менее двадцати тысяч бойцов. Поэтому время ему было нужно как воздух!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
