– Профессор Дивинус? – произнес Аэро, не в силах поверить в то, что ученый древности жив. – Это невозможно… после Конца прошла тысяча лет.
Ищунья согласно зарычала, недобро глядя на Дивинуса.
– Все верно, капитан Райт, – подтвердил тот, весело поблескивая глазами. – Тысяча лет и семьдесят шесть дней, если быть точным. Как выяснилось, точность в таких вопросах не лишняя. – Он с улыбкой взглянул на Майру. – Мисс Джексон, что касается вашего вопроса – мне и впрямь полагается быть мертвым, но я не умер… по крайней мере, окончательно.
Майра потрясенно покачала головой.
– Но как?
– Что ж, следует признаться, что я и жив не до конца. – Лицо у профессора вдруг сделалось очень усталым, оно как будто резко похудело и натянулось на череп. – Не знаю, будет от этого яснее или нет, но я, скажем так, в промежуточном состоянии. – Дождавшись, пока все осознают услышанное, он продолжил: – Прошу прощения за медлительность. Ной позаботился о вас, пока меня не было?
– Ной? – переспросила Майра. – Это его голос мы слышали?
Дивинус нахмурил брови:
– Так он забыл представиться? Мы упорно трудились над его программой, но он порой излишне торопится. Вы уж простите ему эту взбалмошность. Его зовут Ной.
– Мне очень жаль, профессор, – вклинился голос. – Я совсем запустил себя. Вас так долго не было рядом. Сложно назвать полноценным общением бесконечные шахматные партии с самим собой. Мне так не хватает старых социальных сетей.
– Прости, дружище, – сказал Дивинус. – А еще напомни, чтобы я не играл с тобой в шахматы. Предпочту нарды или партию в криббидж.
– Предпочтения в играх обновлены, – сказал Ной, издав мелодичный звон.
– Вы говорили о программировании, – напомнил Аэро. – Значит… это не человек.
– Да, не человек, – подтвердил Дивинус. – Хотя упорно пытается сойти за такового.
– А вот это, профессор, оскорбление, – пожаловался Ной, чуть повысив голос.
– Никто из нас не может отрицать свою изначальную природу, – посмеялся Дивинус. – А ты, учитывая твои значительные недостатки, творишь просто чудеса.
– Благодарю, профессор, – явно польщенный, проговорил Ной.
– Он – компьютер? – спросила Майра, вспоминая терминалы в родной колонии. Они могли выдавать голосовые сообщения, отвечать на вопросы, но все это было запрограммировано. Их речь звучала механически, и они не смогли бы поддерживать полноценный диалог.
– Суперкомпьютер моего собственного изобретения, – ответил Дивинус. – Конечно же, свой вклад внесли и профессора информатики. Проект начинался как попытка сохранить знания человечества, а его имя просто символично. Однако постепенно Ной развивался и вышел за рамки этой программы, стал частью всего проекта «Ковчег».
– Ну конечно, – сказала Майра. – Можно было догадаться.
– Впрочем, Ной – компьютер необычный, – продолжил Дивинус. – Он такой один во всей Вселенной. Здесь, внизу, он управляет всем, даже мной. – Повернувшись к Аэро, он поднял руки. – Капитан, можете убрать оружие в ножны. Оно вам не понадобится.
Аэро медлил. Он обернулся и посмотрел на дверь лифта.
– А как же Виник? Он ведь попытается взломать дверь. Бьюсь об заклад, уже пробует.
Дивинус вскинул брови:
– А он так просто не сдается.
– Да, профессор, – сказал Аэро. – Такого упрямца еще поискать.
– Он может ломиться сюда сколько влезет. – Дивинус пожал плечами. – Ничего не выйдет. Когда мы строили Первый ковчег, то не хотели рисковать. Врагов и тогда было много, не говоря уже о будущих потенциальных недоброжелателях. У Виника не хватит огневой мощи, чтобы пробить дверь. Едва Второй ковчег оказался в пределах досягаемости наших датчиков, Ной просканировал его орудийные системы.
Ной словно дожидался этого момента и спроецировал голограмму. В воздухе развернулись схемы Второго ковчега, и Ной принялся пролистывать их. У Майры голова пошла кругом, а вот Аэро, похоже, был знаком с этими чертежами. Дивинус скользнул по ним взглядом.
– Как видно из этих схем, Виник не сумеет проникнуть через нашу дверь. Ему потребуются Маяки. Вскоре он осознает свой просчет и перейдет к другой тактике.
Майре это не нравилось, и она нахмурилась:
– К другой тактике?
– Заложники, – поморщился Аэро.
– Вот именно, – кивнул Дивинус. – Он пойдет на переговоры и попытается совершить обмен. Дипломатия – не его конек, но к ней он и прибегнет. В грядущей битве исход решат не оружие или грубая сила.
– Соглашусь, профессор, – сказал Аэро, убирая фальшион в ножны.
Майре не нравилось, что он вдруг проникся к профессору доверием. Выглядел Дивинус живым, настоящим – не придерешься, – однако что-то в нем смущало. Может, мантия у него слишком красная? Или глаза слишком синие? Борода слишком белая? Майра не могла понять, что именно ее беспокоит, и это еще больше ее тревожило.
Профессор обернулся.
– Дорогая моя, ты мне не доверяешь, – прочел он ее мысли. – Не смею тебя винить. Возможно, было бы проще говорить со мной таким?
В следующий миг он словно пошел рябью и стал молодеть: кожа подтянулась и стала более упругой, осанка выпрямилась, волосы погустели и потемнели, а борода, напротив, укоротилась. Через мгновение вместо старца перед Майрой оказался юноша. Молодой профессор Дивинус: конопатый, с жесткими рыжими волосами и некрасивой жирной кожей.
Ищунья отпрянула и спряталась за Майрой.
– Не пахнет, – печально прорычала она.
– Постойте, как вам это удалось? – спросила Майра.
Дивинус улыбнулся, показав брекеты.
– Старая версия включается по привычке, – сказал он, неловко перетаптываясь с ноги на ногу. – Просто таким я запомнил себя перед тем, как мое тело исчерпало ресурс. По той же причине я разговариваю вслух, хотя мог бы общаться с вами напрямую через Ноя или Маяки. Ностальгия, знаете ли. Пройдемте со мной, и я вам все покажу.
Он развернулся и плавным шагом, уже не хромая, направился в другой конец пещеры. Обернувшись, он вопросительно взглянул на Майру:
– Дорогая моя, чего же ты ждешь?
Майра медлила. Сердце у нее разрывалось.
– Но, профессор… а наши друзья? Мы не можем просто взять и оставить их наверху с Виником. Он ранит их… или…
Юное лицо профессора исказила хмурая гримаса.
– Мне жаль, что пришлось прибегнуть к аварийным протоколам. Я, конечно же, питал надежды, что всякий вернувшийся будет иметь добрые намерения, однако человеческая натура непредсказуема и порой разрушительна. Ной просчитал этот риск. Если бы мы не вмешались, Виник убил бы и вас, и ваших друзей.
– И вы заставили нас трусливо бежать? – произнес Аэро, сверкая глазами.
