Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– Да не ты – зуб, – подал голос старший из мастеров Плинфа. – А с него какой спрос? Давай, мировую выпьем да за чаркой в кои веки посидим.
– Верно сказал, Плинфа! С недуга и спрос короток! Опамятовал и добро! Ты, Сучок, нрав свой вдругорядь держи, ладно? – раздалось со всех сторон.
– Значит, мир?!
– Мир, мир! Пей, давай – выдыхается! – загомонили мастера.
Яблоневка привычно обожгла рот и глотку, горячим комом провалилась в живот и оттуда принялась расходиться теплом по жилам.
«Ух, хороша! Даже зуб приотпустило! Жаль только, что допьём сегодня и взять больше неоткуда. Ладно, нечего жалеть, мож, винодел тот чернявый, что Лис из-за болота приволок, чего и сделает… А-а-а, не о том думаю – радоваться надо, что не убил никого и что меня потом не убили! И ведь было за что – на своих с топором кинулся! Совсем из-за зуба этого ума рехнулся. И за что артельные меня, дурня, терпят? Не, золотые они у меня…»
* * *
Сучок проснулся задолго до первых петухов – зуб, немного угомонившийся с вечера, сейчас снова немилосердно ныл и дёргал. Старшина поворочался, стараясь поудобнее пристроить распухшую щёку, но ничего не вышло.
«Су-у-у-уукаа! Чего ж тебе неймётся, а? Пополоскать тебя, что ли?»
Мастер гонял во рту целебный отвар до тех пор, пока боль не притупилась. Боясь поверить своей удаче, Сучок на цыпочках добрался до лавки, осторожно, чтобы не спугнуть зуб, забрался под тулуп, служивший ему одеялом, блаженно выдохнул и закрыл глаза…
Не тут-то было – сон куда-то улетучился. Глаза не желали закрываться. Старшина покрылся холодным потом.
«Ведь опять сейчас начнётся! Уснуть надо! Да едрит оно скобелем!
Эх-ма, ругайся-не ругайся, а делать нечего, заснуть надо… Ну, начали, Кондрат! Один баран – баран, один баран да другой баран – два барана…»
Отара, которую насчитал Сучок, способна была осчастливить своей численностью всех половецких ханов скопом, но сон не шёл, а зуб и вовсе потерял всякую совесть. Кряхтя, старшина выполз в сени поближе к кувшину с Юлькиным снадобьем – полоскание давало недолгое облегчение. Вдруг дверь на ученическую половину глухо бухнула, и на мост[40] выполз Швырок во всём своём рыжем великолепии и, моргая спросонья, зашарил руками возле гашника.
«Что там Мудила говорил? От рыжего?! А ну, подь сюды, милок!»
– Стой! Не сметь! – рёв Сучка поднял бы и покойника.
Швырок в ужасе подпрыгнул и судорожно вцепился руками себе в пах.
– Т-т-т-тыы ч-ч-чего, д-д-дядька? – Глаза у парня стали как два добрых блюдца.
– Ссать не сметь! – отрубил Сучок, – Вот баклагу дам, в неё и валяй!
– Чего тут у вас? – Матица, недовольно сопя, вылез в сени.
– Дядька Матица, не дай пропасть! – всё ещё держась за пах и приплясывая, взмолился Швырок. – Дядька Сучок вконец ополоумел! Давеча чуть не порубал, а теперь это самое не велит! А я не могу больше – опозорюсь счас!
– Потерпишь до баклаги! Мудила сказал, что от тебя, рыжего, для зуба лечебно будет! – отрезал Сучок.
Целая гамма чувств отразилась на конопатой роже Швырка: сначала это была обречённая покорность судьбе, но по мере осознания особенностей лечения лицо его становилось всё светлее, а улыбка всё шире, пока уголки Швыркова рта не сошлись где-то на затылке – не каждый день подмастерью выпадает такой шанс, ой, не каждый!
– Чо лыбишься? Смотри, в порты напрудишь! – пресёк веселье Матица.
– Да я потерплю! – Ради мести парень готов был и пострадать.
– Я тебе потерплю! Ополоумели тут все! – рявкнул Матица. – А ну давай!
Швырок обречённо вздохнул и повиновался.
– Да, Кондрат, в Ратное тебе надо, пока ещё чего-нибудь не выкинул, зубом думавши! – Плотник зло сплюнул. – Бери этого сыкуна и поднимайте народ, а я запрягать пошёл!
– Погодь запрягать! – остановил его Сучок. – С телегой по темноте хрен знает когда дотащимся – я короткий путь через лес знаю!
– Да ну?!
– Знаю-знаю, не сомневайся! Не раз ходил! И ночью пройдём не споткнёмся и челнок – через Пивень перебраться – знаю, где припрятан!
– Ну ты, Кондрат, ходо-о-о-ок! – хохотнул Матица. – Пошли народ собирать! Швырок, опростался? Мухой собираться и малых поднимай!
* * *
Сучок, Нил, Гвоздь, Матица, Скобель, Пахом Тесло, Гаркун, Струг, Отвес, Швырок и мальцы-ученики – Утинок с Клинышком – плотной кучкой двинулись вниз по берегу Пивени. Вдруг из-за лесопилки, размахивая руками и чуть не кудахтая, выкатился убогий Простыня.
«Тьфу, принесла нелёгкая! Чего ему не спится?!»
– Простыня, ты чего? Спать иди!
– Ходить! – уверенно заявил убогий.
– Чего тебе ходить? – Сучок начал потихоньку беситься.
– Туда! – Простыня глупо улыбнулся.
– Да твою мать! – плюнул старшина.
– Старшина, куда собрался?! – К месту действия подтянулся патруль из двух выздоравливающих после ранений отроков.
– В Ратное, господин младший урядник, – особо выделяя слово «младший» отозвался Сучок. – О чём воеводам нашим вчерась утром докладено, да, видать, недосуг им о том твоему урядницкому высокомордию поведать!
– Эх, дядька Сучок, вот борода у меня вырастет, так я у тебя язык займу – бриться! – беззлобно усмехнулся юный урядник, но самострела не опустил. – Нам бы тебя под Пинск – ты бы там языком своим, как Пе… Илья Пророк молоньями ляхов жарил!
– Это ты, Прокопка? – плотницкий старшина узнал парня.
– Я, – отозвался младший урядник. – Только ты мне зубы не заговаривай! Сказано было, что утром уйдёте, а вы ночью, да не к парому! Куда намылились?!
– Да етит тебя в лоб через дубовый гроб! Чтоб тебе сто лет точилом подтираться! Мало мне зуба, так тебя с Простыней ещё принесло! – Сучок хлопнул себя по бокам.
– Чего? – открыл рот отрок.
– Зуб у меня болит – спасу нет, – начал объяснять Сучок, – а тут Простыня!
– Тьфу, ни хрена не понимаю! – замотал головой урядник. – Николка, свисти! Пусть наставник Макар с вами разбирается!
Второй отрок издал заливистую трель, на которую со стен ответила стража, затем раздался звук отваливаемой воротной калитки и на мосту через ров загорелся факел.
– Чего тут? – недовольно буркнул наставник Макар, прихромавший в сопровождении ещё двух отроков от крепостных ворот.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
