Италия теперь навсегда закрыта для них, подумалось ей. И все же она не чувствовала грусти, даже покидая страну, которая была знакома ей лучше любой другой на всем свете. Пока она будет рядом с сэром Харвеем, где бы он ни находился, там же будет и ее дом. Она молила Бога о том, чтобы она могла стать для него всем, о чем он мечтал, сделать его счастливым, каким бы скромным ни оказалось их жилище, какой бы скудной ни была их пища.
И затем она почувствовала прикосновение его щеки к своей и он крепко сжал ее в объятиях.
– Мы в безопасности, моя дорогая! – произнес он. – Мы входим в гавань, и корабли герцога поворачивают обратно.
Она прильнула к нему, ей хотелось плакать от счастья, но на это не было времени. Ей предстояло еще поблагодарить капитана и экипаж, попрощаться с ними и сойти на австрийский берег в предчувствии новых приключений, которые ожидали ее на чужой земле.
Альберто был послан с поручением нанять экипаж. Когда он вернулся, сэр Харвей помог Паолине сесть в карету и сам занял место рядом с нею.
– Куда ехать, ваша милость? – спросил Альберто, приоткрыв дверцу.
– В британское посольство, – распорядился сэр Харвей.
Дверца захлопнулась. Он обнял Паолину и девушка положила голову ему на плечо. Больше ей нечего было желать.
– Куда мы направляемся? – спросила она сквозь сон.
– Туда, где мы сможем обвенчаться, моя дорогая, – ответил он. – Я не хочу больше ждать, чтобы иметь право назвать вас своей женой.
– Две свадьбы в один день? – осведомилась она с улыбкой. – Право, это уже чересчур.
– Нашей свадьбе никто и ничто не сможет помешать, – заверил он ее. Его руки крепче обняли ее и он добавил: – Я хочу знать твердо, что отныне вы – моя.
Паолина рассмеялась в ответ и коснулась рукой его щеки. Их губы слились в поцелуе, и он отпустил ее только тогда, когда экипаж въехал во двор внушительного вида особняка.
– Что они подумают о нас? – шепотом спросила Паолина, почувствовав невольную робость при виде лакея в напудренном парике, который бегом спустился по ступенькам им навстречу из ярко освещенного дверного проема.
– Я надеюсь только, что они предложат нам что-нибудь поесть, – улыбнулся в ответ сэр Харвей. – Я очень голоден и с пустыми карманами вряд ли могу рассчитывать на особое к себе внимание.
Он первым вышел из экипажа и помог сойти Паолине. Кружевная фата была все еще повязана вокруг ее волос, и она выглядела удивительно красивой, хотя и бледной, когда поднялась по лестнице в огромный отделанный мрамором зал.
Лакей, по-видимому, не был удивлен их внешностью. Только Паолина обратила внимание, что на подоле ее прелестного платья остались следы смолы и грязи, белые чулки сэра Харвея были все в пятнах, а на голубом атласе его камзола виднелось масляное пятно.
Их проводили через вестибюль в большую парадную гостиную с зажженными люстрами.
– Сэр Харвей Дрейк! – доложил лакей, и один из двух людей, сидевших и беседовавших в дальнем конце комнаты, встал со своего места.
– Боже праведный! Харвей! – воскликнул он. – Мы тут только что говорили о вас.
– Я уже предупреждал вас раньше, чтобы вы не поминали дьявола всуе! – ответил, смеясь, сэр Харвей. – Как поживаете, Десмонд? Я надеялся, что вы по-прежнему здесь, а не получили назначение куда-нибудь еще. Позвольте вам представить: мисс Паолина Мэнсфилд – сэр Десмонд Шерингэм.
– К вашим услугам, сударыня. – Сэр Десмонд поклонился Паолине, но тут же снова обернулся к сэру Харвсю.
– Харвей, у вас сюрпризов, как в рождественском пироге. Я и понятия не имел, что вы собираетесь прибыть в Триест.
– И я тоже – до сегодняшнего утра, – ответил сэр Харвей. – Мне вдруг пришло в голову, что вы – единственный человек, который может оказать мне кое-какую услугу, и вот почему я здесь.
– И какого же рода услуга требуется от меня? – осведомился сэр Десмонд подозрительным тоном. – Если вы опять собираетесь драться на дуэли и нуждаетесь в секунданте, то тут я вам не помощник.
– Я хочу, чтобы вы обвенчали нас, – сказал сэр Харвей. – И немедленно.
Сэр Десмонд запрокинул голову и рассмеялся.
– Ну и ну, Харвей! Разве это не похоже на вас? Всегда сплошные неожиданности. Вы вели себя точно так же, когда еще были проказливым мальчишкой из Итона. Годы вас не изменили – не правда ли, милорд?
Тут только сэр Харвей и Паолина взглянули на второго из присутствовавших в зале мужчин, который с момента их появления молча стоял у камина. Сэр Харвей, улыбаясь, протянул ему руку.
– Лорд Коучрэйн! – произнес он. – Я не ожидал встретить вас здесь. Могу ли я представить вам, милорд, мисс Мэнсфилд?
– Мисс Мэнсфилд и я уже встречались раньше, – ответил лорд Коучрэйн. – В моем посольстве в Риме, если память мне не изменяет.
Паолина густо покраснела.
– Да, милорд. Вы тогда были очень сердиты из-за того, что мой отец потерял доверенные ему заемные письма.
– Не могу поверить, что я когда-либо мог сердиться на вас, – произнес лорд Коучрэйн с несколько неуклюжей галантностью.
– Знаете, Харвей, все вышло так неожиданно, – отозвался сэр Десмонд. – Лорд Коучрэйн и я говорили о вас всего лишь несколько минут назад. Он спросил меня, не видел ли я вас за последнее время, и я ответил, что ничего о вас не слышал вот уже пять лет или даже более того.
– Я польщен тем, что вы, ваша светлость, помните меня, – обратился сэр Харвей к лорду Коучрэйну.
– Помню вас! – вскричал лорд Коучрэйн. – Черт возьми, я же постоянно разыскивал вас в течение последних полутора лет!
– Разыскивали меня? – удивился сэр Харвей.
– Вот именно. Одному Богу известно, где вы скрывались все это время. Более неуловимого субъекта мне еще никогда не доводилось встречать. Я прибыл сюда с хорошими вестями для вас и не знал, куда и кому их передать.
– С хорошими вестями? – переспросил сэр Харвей. Голос его был резким.
– Да, с хорошими вестями, – отозвался лорд Коучрэйн. – Я уполномочен передать вам распоряжение Его величества вернуться в Англию. Ваш дядя скончался.
– Я благодарю вашу милость за то, что вы сообщили мне об этом, – ответил сэр Харвей официальным тоном.
– Судя по тому, что я мог извлечь из официальных источников, которые обычно о многом умалчивают, – продолжал лорд Коучрэйн, – перед смертью он признался, что поступил с вами недостойно. Так или иначе, Его величество исполнен единственного желания исправить допущенную несправедливость и дарует вам свое полное прощение.
– Король, без сомнения, предложит вам какую-нибудь жутко важную должность при дворе, – вставил сэр Десмонд. – Завидного в этом мало, и если вы последуете моему совету, то предпочтете отказаться.
