Итак, Мартинек говорил правду. И не важно по какой причине, по наивности ли, по глупости, или в силу горячего желания помочь органам, правопорядка.
— Ладно, с ним пока все. Что ты собирался мне сказать о Доротке? Она тебе о чем-то сообщила?
Роберт в подробностях передал начальству излияния девушки, упомянув и кота, и проклятое манто. Бежан слушал внимательно.
Так вот почему ты запретил ей выходить из дому! Правильно сделал. Надо пообщаться с тем спортсменом, завтра отправлю кого-нибудь из наших в «Легию»'. Знаешь, я уже сомневаюсь, — может, не следовало выпускать Мартинека?
— Ты его здорово напугал, он и не прикоснется к телефонной трубке.
— Но брату расскажет, и родителям. А брата мы под домашний арест не посадили. Холера, и сейчас никого не найду, чтобы покараулил у его дома, н дома сестры.
— Так ты полагаешь...
— А ты нет?
— Основания имеются. Только вот мотива не вижу...
— Или эта самая Доротка что-то знает, о чем сама не знает, так часто случается, вдруг, что услышала от покойной, или все дело в деньгах, которые она наследует. Интересно, кто станет ее наследником. Тетки?
Роберт Гурский закончил юридический и был подкованным молодым следователем.
— Дети, супруги, родители, близкие родственники — сестры, братья, именно в таком порядке, и дети всех перечисленных выше, — без запинки процитировал он. — Родственники во втором и третьем колене. Причем правило распространяется в обе стороны, состояние внука может наследовать дед.
— А кто имеется у панны Дороты? Ну, тетки, родные сестры ее матери. Детей вроде ни у одной нет, но надо проверить. Далее: сестры, братья? Не родные, а, скажем, единокровные, может, у ее отца появились еще дети, или у матери были внебрачные, а мы о них ничего не знаем. Кстати, об отце Доротки тоже. Уж на что болтливые у девушки тетки, а об этом ни одна не пикнула.
— Гарпии-то они гарпии, но не станут же убивать племянницу ради денег? — вслух размышлял Роберт. — Хотя, и не такое случалось. Да нет, тут техническая сторона дела исключает их. Машины нет, а если под трамвай какая толкнула, то тетку девушка даже в толпе бы опознала. С камнем и вовсе, все были дома, когда вернулась.
— Совсем не обязательно им лично этим заниматься, — рассудительно заметил Бежан. — Наняли платного убийцу, причем заранее, лишь только стало известно о приезде пани Ванды. Заметь, информацию о приезде богатой старушки тщательно скрывали от племянницы, чуть ли не до последнего держали в тайне, все три сговорились. Заговор! А когда узнали, что она одна получает в наследство втрое больше, чем каждая из них...
Роберту версия Бежана в общем понравилась.
— И еще нельзя забывать о Павле Дронжкевиче, — напомнил он комиссару. — О наследстве он тоже узнал в пятницу, но о богатой старухе мог знать и раньше. А если женится на Меланье, станет богатым. Ага, но в таком случае, — встревожился вдруг аспирант, додумав до этого места, — в таком случав родной дом для Доротки становится опасен, могут и ее прикончить, как перед этим пани Ванду. Не за Мартинеком надо проследить, а за нею!
— Не думаю, — возразил Бежан, хотя и не очень уверенно. — Все покушения на девушку происходят вне дома. Бабы не глупы, не могут не понимать, что вторая смерть в доме им даром не пройдет. Все-таки дождутся, когда племянница из дома выйдет. Если, конечно, покушаются на ее жизнь. А мы с тобой пока не располагаем достоверными данными, что это действительно попытки убить девушку, а не простое стечение обстоятельств, что вполне возможно. Бывают такие черные полосы в жизни человека. Так что в любом случае нам надо как можно скорее проверить обе версии. И это еще не все. Остается множество непроверенных людей, которые могли разболтать кому попало о наследстве богатой американки. Хотя бы сотрудники нотариальной конторы, клиенты, которые случайно там оказались, да мало ли кто еще!
— Ладно, тогда не станем терять время. За кого принимаемся, за Дронжкевича или сестру Мартинека?
— Уже поздно. Эх, жаль, не узнал, есть у сестры дети... В таком случае, ты возьми на себя Дронжкевича, а я нотариуса. С ним и дома можно побеседовать.
У жены комиссара Бежана сегодня опять было дежурство, а у аспиранта Роберта Гурского пока жены и вовсе не было, так что их ничто не связывало, и можно было заполночь продолжать расследование.
* * *
Меж тем на улице Йодловой в доме №25 его обитательницы тоже не скучали.
Багаж крестной бабули не только занимал много места и лишил жилплощади Сильвию с Дороткой. Он еще и вызывал большой интерес. Уже поверхностные раскопки показали, что во фрахте таится пропасть необыкновенных вещей: бальные платья, совершенно не надеванные, нарядные туфельки, высоченные каблуки которых украшали алмазики, норковые и песцовые палантины, немного покоробившиеся веера и очень длинные бальные перчатки, истекающие золотом кофейные фарфоровые сервизы, разобранный на составные части старинный секретер, мужской фрак, раковины южных морей и прочее, и прочее.
Разобрать полностью багаж старушки хотелось всем четверым, но больше всех настаивала на этом Сильвия. Кроме любопытства, ею двигало естественное желание обрести наконец свою постель. То, что на ней испустила дух Вандзя, Сильвию совсем не отпугивало. Тетку ненавязчиво поддерживала Дорота, мечтавшая унаследовать после нее чуланчик.
Иногда раскопки делали большой шаг вперед, например, когда один из ящиков не стали распаковывать убедившись, что в нем находятся одни альбомы с фотографиями. Его сразу, по распоряжению Фелиции, снесли в ее комнату, где она собиралась на досуге не торопясь просмотреть фамильные фотографии. Тяжелый ящик несли Доротка с Меланьей, Фелиция, пыхтя, семенила рядом, «распоряжалась и ругала Ванду за то, что не догадалась повынимать фотографии, тогда не нужно было бы такую тяжесть пересылать за океан. Ладно, сама стара и глупа, так Антось мог посоветовать. И чем только они там думали?
В следующем ящике оказались тотемы американских индейцев. Развернув множество слоев папирусной бумаги, Фелиция извлекла один, потрясенная, долго рассматривала, потом выдала заключение:
— Ничего, есть на что посмотреть. Вот только куда такое поставить? Ладно, пусть пока полежит в ящике, потом придумаем.
— А это тоже украшение индейцев? — вертела Сильвия в руках бальную накидку из страусовых перьев. — Не могла же Вандзя такое носить. Может, метелочка для обметания пыли?
Доротка занялась бальными платьями, завалившими ее кровать.
— Куда их девать? Не знаете, ям обязательно нужно висеть, или можно сложить? Жалко выбрасывать, совсем новенькие.
— Сложи обратно в коробку, — приказала Фелиция. — Ничего с ними не сделается, еще полежат. Надеюсь, бриллианты на каблуках не настоящие? И как она могла на таких ходулях бегать?
— Могла, ты же сама видела — всю дорогу на высоких каблуках.
