Даже в письмах королеве бестактность Сары сквозила в каждой строке. Писать она могла только гневно, с упреками. Постоянно подвергала Эбигейл нападкам, и Анна становилась на защиту девушки.
Сара не понимала, что таким способом расположение и привязанности Анны ей не вернуть.
Кроме того, она обвиняла Анну в неискренности. Сама она всегда была искренней, и разве миссис Морли не восхищалась этим качеством миссис Фримен?
Но то был не просто разрыв между королевой и герцогиней. Двор взирал на их отношения с любопытством, правительство — с тревогой. А самым влиятельным человеком в правительстве был Харли, который восстановил королеву против Мальборо и Годолфина.
Харли принадлежал к партии тори, королева всегда была тори в душе. Состоящему из вигов правительству оставалось только попытаться избавиться от Харли.
Харли привлек к сотрудничеству нескольких лучших писателей. По городу ходили памфлеты, однако враги его тоже поняли силу литературного оружия. Начинался век расцвета сатиры.
Виги сочли, что могут использовать дружбу между королевой и Эбигейл Хилл в собственных интересах. По их мнению, эти отношения коренным образом отличались от привязанности к герцогине.
И горничную грязную.
Эбигейл отнеслась к этому спокойно, Харли с легким раздражением, а герцог, возвратясь на зиму с континента, понял всю серьезность положения и стал советоваться с Годолфином, что предпринять.
ПОСЛЕ АУДЕНАРДЕ
Лорд Годолфин приехал в Холиуэлл-хауз для составления планов вместе с Мальборо.
Герцог понимал, что Сара прежде всего сама повинна в охлаждении королевы к себе, но не смел сказать ей этого. Он разрывался между планами дальнейшей войны на континенте и борьбы с нетерпимой обстановкой при дворе.
Годолфину, старому, усталому, неохотно берущемуся за свое поручение, требовалось руководство. Королева недавно назначила новых епископов в Экзетер и Честер, и это насторожило его.
Сара повела мужа и гостя в сад, сказав, что после вероломства этой горничной не доверяет никому — особенно слугам.
Разговор начала герцогиня.
— Блэкхолл назначен в Экзетер, а Доуз в Честер! Это два дополнительных голоса тори в палате лордов. Мы не можем этого допустить. И вы, конечно, знаете, почему Анна назначила их. Потому что Мэшем открыла Харли доступ в зеленый кабинет, а он убедил королеву, что это самые подходящие люди. Говорю тебе, Маль, и вам, Сидни… нельзя больше сидеть сложа руки.
— Она, как всегда, права, — сказал герцог, беря жену под руку. — Надо избавиться от Харли.
— Но как? — спросил Годолфин.
Сара поглядела на мрачного лорда-казначея. «Неважный союзник, — подумала она, — боится риска». И с удовольствием перевела взгляд на Маля. С годами он становился все красивее и при своем таланте военачальника должен был одержать победу и в этой битве, также как при Бленхейме и Рамийи.
— Ты прав, Маль. От Харли надо избавиться.
— Как? — повторил Годолфин.
— Предложить ему подать в отставку.
— Ха! — засмеялась Сара. — Рассчитываешь на то, что друг нашей маленькой грязной горничной пойдет на это?
— Думаю, — ответил герцог, — его придется заставить.
— Каким образом?
— Если Сидни и я откажемся продолжать службу вместе с ним, он вынужден будет уйти.
— Ты на это пойдешь?
— Сперва надо произвести разведку.
— Тут на тебя можно положиться! — засмеялась Сара.
— Раньше, — с грустью сказал Мальборо, — ты могла бы легко объяснить все королеве.
— А теперь, увы, она слушает только эту грязную горничную.
— Которая, — добавил Годолфин, — будет сражаться за Харли.
— Маль, — сказала Сара, — повидайся с королевой. Она тебя любит и, если не совсем лишена чувства признательности, не сможет отказать тебе ни в чем.
Было решено, что Мальборо отправится к королеве.
Королева в изнеможении откинулась на спинку кресла и послала за Мэшем.
— Ваше величество очень устали, — озабоченно сказала Эбигейл. — Боюсь, вас утомил герцог.
— Очень устала, Мэшем. Гораздо сильнее, чем на охоте, уверяю тебя.
Эбигейл сказала, что приходит в ужас, когда королева выезжает на охоту в коляске, запряженной самой резвой лошадью.
— Я вся трепещу до тех пор, пока ваше величество не возвратится. Вы совершенно бесстрашны, мадам.
Анна успокоила Эбигейл.
— Я охочусь с детства, Мэшем, и моя коляска просто превосходна.
— Визитер оказался назойливым?
— Да, Хилл. Герцог очаровательный человек, я всегда любила его, и, конечно, никогда не забуду его блистательных побед. Но… не могу же я уступать ему во всем, каким бы ни был он блестящим полководцем, правда?
— Убеждена, что ваше величество не должны уступать. Пусть вам уступают.
— Я так привязалась к дорогому мистеру Харли. А герцог, конечно, недолюбливает его. Говорит, что не хочет служить с ним в одном правительстве.
— Понятно, — сказала Эбигейл.
— Да, он добивается именно этого. А Годолфин его поддерживает. Я легко рассталась бы с Годолфином, но не представляю, что будет с нашими войсками без герцога.
Эбигейл промолчала.
— О Господи, — продолжала королева, — кругом одни только склоки. Приготовь чаю. Мне надо слегка подкрепиться.
Эбигейл принялась готовить чай, обдумывая, как сообщить Харли, что Мальборо и Годолфин пытаются лишить его должности.
Возвратясь с чаем, она села на скамеечку у ног королевы.
— Отлично, — сказала Анна. — Сахару как раз столько, сколько нужно. Конечно, я сказала герцогу, что не могу обходиться без мистера Харли. Я во всем полагаюсь на него. Созову совет, им придется явиться. Может, они захотят высказать все жалобы в лицо мистеру Харли.
— Но ваше величество не предложит ему подать в отставку?
— Ни в коем случае, — ответила королева.
Эбигейл отправилась на Эбмарл-стрит; ее впустили безо всяких вопросов и проводили в кабинет хозяина.
Харли взял ее за руки и поцеловал в лоб, он часто жаловал свою кузину этим целомудренным приветствием.
— Мальборо был у королевы.
Харли кивнул.
— Я знаю, он решил выжить меня из правительства.
— У него ничего не выйдет. Королева твердо стоит за вас.
