— Какое отношение все это имеет к Мишелю?
— Помнишь тот вечер, когда мы гуляли в городе и мною чуть не поужинал проклятый пес? Животное принадлежало твоему помощнику, Мишелю Севи.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел, как он убегал по аллее после того, как я застрелил собаку. Я его узнал. Должен признаться, я был очень удивлен, когда ты сказал, что он твой помощник. Как-то раз мне довелось посетить его кабинет, и у меня не осталось никаких сомнений, что именно этот человек следил за нами восемь лет назад. Мишель Севи. Мы прозвали его Хамелеоном. Он даже не потрудился изменить имя. Он работает не на тебя и не на полицию. Его хозяин сам султан. Полагаю, ему не понравилось, что я сую нос не в свои дела.
— Какая нелепость. Мишель — агент тайной полиции?
— А почему нет? Разве у тебя имелись какие-то улики против Хамзы, пока Мишель не положил их прямо тебе на стол?
— Да. Большинство нитей вели совсем в другие стороны.
— Помнится, ты предчувствовал какой-то подвох. Спроси сам, откуда у него сведения о Хамзе.
— Я уже спрашивал. Он сказал, что следил за Хамзой и скрывал улики от меня. Но не объяснил почему.
— Теперь ты знаешь причину. Убивал Хамза женщин или нет, ему пришлось ответить за это, потому что таким образом тайная полиция отомстила предателю. Не знаю, почему они просто не пристрелили его темной ночью, как только он вернулся из-за границы. Хотя тогда они не узнали бы, с кем из приближенных султана он контактировал.
Камиль вскакивает и опрокидывает бокал. Сжимает кулаки.
— Мы живем в цивилизованной стране, Берни! — кричит он. — У нас есть суды. Мы не стреляем в людей на улицах, как вы в своей Америке.
Берни смеется:
— Ты хочешь верить в это, дружище. Почему ты отбрасываешь прочь достоверные доказательства? Как-то на тебя не похоже. — Он кладет в пепельницу окурок, который уже начал жечь его пальцы. — Посмотри на себя. Ты напоминаешь священника, у которого в заднице заноза.
— Да как ты смеешь?!
— Эй, полегче. — Берни встает и отступает назад. — Что, черт возьми, с тобой сегодня творится?
Лицо Камиля искажает гримаса. Он прилагает неимоверные усилия, чтобы обуздать свои эмоции. Однако начинает плакать — его щеки увлажнились — и ничего не может с собой поделать.
Берни крайне удивлен.
— Камиль, старина, успокойся. Мне неизвестны все подробности. Что-то случилось. Присядь-ка лучше. — Он указывает на софу. Камиль не двигается с места. — Я сейчас вернусь. — Он осторожно движется в сторону двери.
Раздается скрип дверцы шкафа, затем приглушенный звон посуды и звук воды, льющейся из черпака в глиняный кувшин. Через минуту Берни возвращается со стаканом. Камиль сидит на краю софы, обхватив голову руками.
Берни ставит стакан на стол и садится напротив судьи. Терпеливо ждет, пока Камиль поднимет голову.
— Сибил говорила мне, что ты любишь выпить стакан воды для успокоения нервов, — смущаясь, признается он.
Камиль делает глоток, потом еще один. Откидывается на софе и закрывает глаза. Когда его дыхание выравнивается, он просит у Берни сигарету. Какое-то время они сидят в полной тишине и курят. Берни потягивает скотч.
Камиль начинает говорить первым. Он хочет рассказать товарищу об отце, но не решается.
— Если не Хамза убил англичанок, то кто же? — Голос Камиля слегка дрожит, однако он чувствует прилив сил. Позже он расскажет Берни об отце. Нужно только полностью взять себя в руки.
— Мишель всего лишь рядовой. Может быть, женщин убил он или человек, подобный ему. Тайная полиция вышла на Ханну, и она стала их мишенью. Возможно, они считали, что она укажет предателя во дворце. Именно он был им нужен. Однако Ханна ничего не знала. Никто из нас не знал этого человека. — Он смотрит в сторону. — Надеюсь, она не слишком страдала. Ханна была славная девушка. — Делает глоток виски. — Все равно ее бы убили.
— Шелковый шнурок — предупреждение заговорщикам.
— О чем ты?
— Ханну задушили шелковым шнурком. Дворцовый метод устранения противников.
— Но ведь она утонула.
— Сначала ее задушили.
Берни хочет спросить судью еще о чем-то, однако решает, что лучше не получать ответы на некоторые вопросы. Они сидят молча, склоняясь под тяжестью своих раздумий.
— А как насчет Мэри Диксон? — наконец спрашивает Камиль. — Зачем тайной полиции убивать ее? Она что, тоже участвовала в заговоре?
Берни подходит к окну. Он стоит спиной к Камилю и задумчиво произносит:
— Вот загадка. Насколько мне известно, Мэри не имела никакого отношения к политической борьбе. Я чуть не проглотил язык, когда ты показал мне ожерелье, которое она носила на шее.
— Что же происходит? — осторожно спрашивает судья, готовясь к неприятному для себя ответу.
Берни поворачивается к судье. Его лицо в тени, и только на вьющиеся волосы падает солнечный свет. Американец проводит по ним рукой, потом подходит к буфету, открывает бутылку и наливает себе виски. Предлагает выпить другу, но тот отрицательно качает головой.
— Ты помнишь нашумевшее дело, когда несколько лет назад младотурки совершили попытку сместить Абдул-Хамида и посадить на трон его брата Мюрада? С тех пор падишах окружил себя каменной стеной. Думаю, он слегка расстроился после того, как англичане оккупировали Египет. Однако события происходили четыре года назад. С тех пор много воды утекло. Теперь нет смысла отворачиваться от Великобритании и заигрывать с немцами. Из этого ничего хорошего не выйдет. А падишах грозится создать масштабное мусульманское движение. Опасные игры. Нам нужно держаться вместе. Россия подминает под себя все близлежащие страны, словно разъяренный голодный медведь. И мы не хотим, чтобы османцы стали ее следующей добычей.
— Я владею ситуацией, — сухо заметил Камиль. — Но при чем тут Мэри Диксон?
Берни поднимает бокал со скотчем.
— Не обижайся. Я, так сказать, расставляю декорации на сцене. — Он делает большой глоток. — Как я уже говорил, не всем нравится направление, избранное султаном. Нам нужна стабильность в вашей империи. Вы должны сдерживать русских и не пускать их в Европу. Делать это лучше под покровительством англичан. Не стоит доверяться немцам и заигрывать с радикальными мусульманами. Оппозиция в лице младотурков потерпела серьезное поражение, однако в прошлом году мы получили новое сообщение от человека во дворце. Письмо было послано из Парижа надежному адресату в Лондоне. В нем стояли два иероглифа, обозначающие кисточку и шелковый шнур. Нам предлагалось участвовать в перевороте и в дальнейшем контролировать Сирию. Мы даем немного денег, посылаем бойцов — и в результате укрепляем наши позиции в регионе. Отличная сделка.
— Лев нападает на медведя, чтобы отобрать у него добычу, — кисло комментирует Камиль.
