Анарис сидел на своем резном стуле за массивным столом, устремив на нее мрачный взгляд.
— Сядь, — махнул он в сторону единственного другого стула. — Хочешь настоящего кофе? — Он встал, выше ее ростом, прошел, не дожидаясь ответа, к буфету, где стоял черный с золотом сервиз, и налил дымящийся кофе в две керамические кружки. Щедрой рукой он добавил туда какой-то крепкий напиток, чей пряный запах смешался с ароматом кофе. Но работающее в усиленном режиме тианьги быстро всосало и то и другое, сделав воздух свежим и прохладным.
Кружки были большие, сделанные для крупных рук. Анарис поставил одну перед Вийей, и она охватила ее пальцами, заметив, как хорошо она подходит к ее ладони.
Глотнув обжигающий напиток, она сказала:
— У нас на корабле кофе лучше. — Анарис усмехнулся, и она спросила: — Мне нужно активировать станцию полностью, чтобы как-то разнообразить наше питание?
— Здесь никакого разнообразия не существует. Что еще за нежности? Потворство своим вкусам — это извращение.
Она расслышала насмешливые ноты в этом излюбленном высказывании их предков.
— Не знаю, будет ли соблюдать это правило поколение, получившее доступ на планеты с развитым сельским хозяйством, — сказала она. — У нас на корабле богатый запас продуктов — почему мы не можем ими пользоваться?
— Каприз моего отца. — Ананрис показал кружкой па стену. Сегодня он был одет не по форме — в рубашку, брюки и сапоги. — Включи станцию, и вы сможете поджарить и съесть Барродаха, если охота.
Она сделала еще глоток. Ликер обжигал горло.
— Разве что поджарить — есть не станем.
Он улыбнулся, глядя на нее поверх кружки. Она сделала третий глоток. Ликер уже проникал в кровь, смягчая психическую бомбардировку. Теперь она чувствовала сфокусированный луч Анариса, жгучий и прямой, как у лазера.
— Сядь, — сказал он снова, опустившись на собственный стул. Она оперлась рукой на спинку.
— Не хочу задерживаться надолго.
— Это предупреждение или угроза? — усмехнулся он.
— Заявление.
— Поговорим. Выпьем кофе.
— Не нашел лучшей добычи?
— Разумеется, нет, — поднял брови он. Полагает, что все зависит только от его прихоти. — Тем более что ты здесь долго не задержишься.
Его тон слегка изменился. Вийя, посмотрев на него, встретилась с его оценивающим взглядом, который он не потрудился отвести. Зная, как действует на людей ее собственный взгляд, она ответила ему тем же. Его юмористическое настроение усилилось, и он сказал:
— Барродах тебе этого не скажет и Лисантеру запретит, но после твоей последней попытки станция перешла на автоматический режим активации.
Страх пронзил ей виски, но она не подала виду.
— Значит, она еще не полностью пробудилась. — Анарис, как и раньше, не отреагировал на этот органический термин. Но он не знает, насколько этот термин точен. Вийя отвела в сторону мысли о том огромном, что спит в сердце Пожирателя Солнц — сейчас не время.
— Нет. По расчетам Лисантера, на это потребуется около шестидесяти дней.
Итак, моя жизнь измеряется терпением Аватара. Решив обдумать это — и то, как это отразится на планах панархистов, — позже, Вийя пожала плечами. Анарис сказал ей об этом не без причины — сейчас он начнет свою атаку. Пора нанести ответный удар.
Она поставила чашку.
— Кто знает о том, что в тебе есть хорейская кровь?
Он не проявил никакой наружной реакции, но его эмоциональный спектр — сложный и чем-то неуловимо напоминающий спектр Брендона Аркада — дал резкий диссонанс и тут же восстановился снова.
— А ты откуда о ней знаешь?
— Тебе нечего ответить? — снова пожала плечами она.
— Ответ не имеет значения
Она взялась другой рукой за спинку стула и спросила, в точности скопировав Анариса:
— Угроза? Или предупреждение?
— Сядь. — Он засмеялся, допил свой кофе и внезапно встал. — Посиди! Впервые за много дней мне не скучно. Как же ты намерена распорядиться этой информацией — если тебе, конечно, кто-то поверит?
— Думаю, твоему отцу достаточно будет одного обвинения, — сказала она, оставшись стоять.
Он подошел к своему пульту и обернулся.
— Я его единственный наследник. Он слишком поторопился прикончить других, а медицина бессильна против облучения, которое он получил при Ахеронте. Если я умру, умрет и его род. — Анарис вернулся назад и стал лицом к Вийе. — Я подозреваю, что он знает о моем изъяне, но ничего не предпримет, пока не получит то, чего хочет.
— Такая адаптируемость достойна похвалы.
— Еще? — Анарис прошел к буфету. Золотой кофейник в его руках блеснул охряным цветом умирающего солнца.
— Нет.
— Скажи, что ты испытываешь к моему старому приятелю Брендону Аркаду?
— Благодарность.
Он оглянулся через плечо, приподняв брови.
— За рейд, который доводится совершить только раз в жизни.
Анарис, коротко рассмеявшись, отсалютировал ей кружкой:
— Ты подняла целую бучу.
— И неплохо поживилась на этом.
— Отец тебе это припомнит, когда наша эпопея здесь закончится.
— Пусть сначала меня поймает.
Анарис не ответил, и она поняла: даже если она включит станцию, Джеррод Эсабиан рано или поздно прикажет ее убить. И для него чем раньше, тем лучше.
— Твое мнение о Барродахе?
— Будь я такой же психованной, я сидела бы на хоппере — или загнулась бы.
— А Моррийон?
Она пожала плечами, соблюдая нейтралитет.
— Что происходит с ним, я не знаю.
— И не надо, — с полным безразличием сказал Анарис. — Лисантер?
— Он живет ради своей работы. Я не подвергну опасности его жизнь, если скажу, что мне нравится беседовать с ним об урианских артефактах?
— Если ты скажешь об этом Барродаху, он просто прибавит еще один пунктик к своему длинному списку. — Анарис поставил чашку.
Фаянс решительно звякнул о металл. Слева от Вийи золотой кофейный сервиз мерцал в дрожащем пламени двух свечей. Справа над головой светила лампа — тяжелый металлический канделябр не горел. Затененная кровать в алькове казалась тихой пристанью — это было предугадано и подготовлено, и она, видя это, засмеялась.
Она снова встретилась с черным взглядом Анариса. Намерение, которое он не старался скрыть, поразило ее, как удар, и в ушах застучала кровь.
Какой-то миг они стояли так на разных концах комнаты, не двигаясь, лицом к лицу.
