Кэтрин почувствовала, что ей тяжело дышать, и не только от того, что ее утомила борьба с Девлином, но и от восхитительных, волнующих сердце чувств, которые охватили ее. Постепенно она прекратила сопротивление. Девлин понял это и отпустил ее. Он поднял руки к лицу Кэтрин, нежно гладя кончиками пальцев ее щеки, нос, губы, подбородок. Глубоко вздохнув, он наклонился и поцеловал Кэтрин в пухлые, мягкие губы. Это был трепетный, чудесный поцелуй.
— У меня голова идет кругом, — прошептал Девлин. — Все эти три месяца я думал о тебе… У меня было много работы, она требовала большой сосредоточенности, но я просто не мог не думать о тебе. — Он улыбнулся. — А почему ты больше не дерешься со мной?
— Своим поцелуем ты погасил весь мой боевой пыл, — тоже прошептала в ответ Кэтрин.
Девлин засмеялся, подхватил ее на руки, закружил по кухне, а потом усадил на стул.
— Странно, что у меня еще остались силы, чтобы поднять тебя. — Девлин вытянул руки. — Посмотри, они до сих пор дрожат.
Кэтрин взяла его руки и положила себе на талию.
— Нет, они не дрожат.
— Гм, да, уже не дрожат.
Ладонь Девлина медленно скользнула на спину Кэтрин. Она почувствовала, как по спине побежали мурашки, и вздрогнула.
— Как хорошо!..
— Хорошо? — переспросил Девлин. — Да, хорошо… — Вторая его ладонь легла ей на грудь, и из груди вырвался полный блаженства стон. — Очень хорошо!.. так же хорошо, как было тогда…
Глаза Девлина потемнели, он внимательно смотрел на Кэтрин, продолжая ласково гладить ее. От этих прикосновений она почувствовала слабость во всем теле.
— Девлин, — начала было Кэтрин, но переполнявшие ее чувства были настолько сильными, что она едва могла говорить. — Я… мы…
— Что? Я… мы… Что, Кэтрин? Скажи мне.
Голос Девлина звучал тихо. Она положила ладонь ему на грудь и почувствовала, как бешено колотится его сердце. А затем рука Кэтрин, словно действуя сама по себе, против ее воли, медленно скользнула вниз… еще ниже… и замерла.
Девлин глубоко вздохнул и произнес дрожащим голосом:
— Послушайте, леди, не трогайте его, если не намерены воспользоваться.
Кэтрин невольно рассмеялась и продолжила свои ласки. Из груди Девлина вырвался стон.
— Я же предупредил тебя…
— Я слышала, — пробормотала Кэтрин.
Девлин обнял ее и сильно прижал к себе.
— Ох, Девлин, милый!
В следующую секунду Девлин поднял ее на руки и вынес в холл, улыбаясь, он посмотрел Кэтрин прямо в глаза и прошептал:
— Думаю, нам следует продолжить этот разговор в другом месте.
Спальню Кэтрин освещал только свет из коридора, но им и не требовался свет. Кэтрин и Девлин буквально растворились в объятиях друг друга, сжигавшее их желание было настолько велико, что уже не было времени говорить… думать…
Кэтрин очнулась от восхитительного сна и обнаружила, что это вовсе был не сон. Несколько секунд она лежала, не шевелясь, осознавая, что все, чем они занимались с Девлином, было реальностью.
— Коммандер Девлин, как вы оказались здесь?.. — пробормотала Кэтрин.
Девлин вскинул голову и с улыбкой посмотрел на нее.
— Представь себе, я и сам не знаю, — прошептал он в ответ.
— Знаешь, знаешь… И это очень здорово!
— Тебе было хорошо со мной? — спросил Девлин, беря Кэтрин за руку.
— Очень!.. Но, похоже, у меня совершенно не осталось сил…
— А у меня остались. Во всяком случае, я так думаю… Давай проверим, а?
— Подожди, уж больно ты быстрый… — начала Кэтрин, но не закончила фразу, потому что Девлин заставил ее замолчать, припав губами к ее губам.
И они снова занялись любовью, но на этот раз неторопливо, и это была чудесная игра. Все в этой игре доставляло Кэтрин огромное наслаждение: и то, как они двигались, и то, как замирали, как тело бросало в дрожь от восхитительных новых ощущений, которые она даже не могла себе представить. Не в силах сдерживаться, Кэтрин целиком отдалась желанию и чувствам, погружаясь в чудесный, фантастический мир.
Она парила в воздухе, кружилась в пространстве, с трудом соображая, кто она такая. И только одно было ясно Кэтрин: Девлин — это часть ее самой и она его никуда не отпустит. Придя в себя, она обнаружила, что не может ни говорить, ни шевелиться. Она смотрела на Девлина глазами, сиявшими любовью и счастьем.
Он засмеялся и прошептал ей на ухо:
— Что с тобой, моя красавица?
Кэтрин глубоко вздохнула.
— Я умерла и попала в рай?
— Надеюсь, что нет. Ведь если бы ты умерла, я не смог бы попросить тебя стать моей женой. — Девлин приложил два пальца к ее губам. — Но прежде, чем ты ответишь мне, позволь кое-что сказать. Я очень люблю тебя, Кэтрин, и буду любить всю жизнь. И если ты не согласишься выйти за меня замуж, если не оторвешь меня ото всего того, чем я занимался последние четырнадцать лет, я, скорее всего, умру… И виновата в этом будешь ты, потому что, черт побери, я не могу жить без тебя!
Кэтрин очень взволновали слова Девлина. Голосом, еще слегка дрожащим после волшебных мгновений любви, она прошептала:
— Нет… это невозможно… ты не сможешь бросить…
— Смогу. И уже бросил. — Девлин погладил Кэтрин по щеке. — В марте я встретил старого приятеля, тоже бывшего спецназовца… Он живет в Шотландии, организовал там нечто вроде школы физической и волевой закалки, куда съезжаются состоятельные люди среднего возраста, которым хочется испытать трудности жизни и самих себя. Приятель предложил мне должность инструктора. Буду учить этих людей, как вести себя в экстремальных ситуациях. Но я хочу, дорогая, чтобы и ты поехала туда вместе со мной… Как смотришь на это? Мы с тобой будем жить в особняке семнадцатого века, из которого открывается прекрасный вид на озеро. Ты сможешь заниматься там своей работой. Мы будем выращивать овощи, заведем двух больших собак, а когда появятся дети…
— Подожди! — воскликнула Кэтрин. — Не спешите, мистер, вы опять решаете за меня, как мне жить…
— Ты не любишь собак? Ладно…
— Нет, собак я люблю, особенно больших, но…
— А зимы мы сможем проводить на юге Франции вместе с твоим отцом и Луизой…
— Нет, я не об этом хотела сказать…
— Прислуга в наше отсутствие присмотрит за собаками, а детей, разумеется, мы будем брать с собой…
— Да замолчи же ты! — Кэтрин приподнялась на локте и посмотрела на Девлина. Он демонстративно послушно закрыл рот, но губы дрожали от смеха. — Ты не можешь решать за меня, что мне делать, а чего нет. Понял?
Девлин кивнул и спросил:
— Уже можно говорить?
— Да.
