Они поужинали в «Балтазаре», где особенно нравилось Саванне, и бабушка пообещала скоро навестить ее в Принстоне, куда было всего полтора часа езды. Том и Тернер тоже обещали приехать в октябре.
В ту ночь, уже лежа в постели, Алекса подумала, что, как ни трудно в это поверить, все кончено. Закончились все эти годы жизни вместе с Саванной, заботы о ней, и теперь она уезжает. Алекса чувствовала невосполнимую пустоту и понимала, что прежней жизни уже никогда больше не будет. Теперь Саванна станет приезжать домой лишь на время, не считая летних каникул. А до лета еще так далеко. Казалось, самое лучшее в жизни осталось позади. Чтобы отвезти вещи Саванны в Принстон, Алекса на следующий день взяла напрокат фургончик. Дочь брала с собой велосипед, компьютер, музыкальный центр, подушки, одеяла, двуспальное покрывало, фотографии в рамках, то есть все, что потребуется ей в колледже. Она без конца разговаривала с подругой, с которой будет жить в одной комнате. Они уже строили планы. Взволнованная Саванна четыре раза за девяносто минут пути звонила Тернеру. Он накануне приехал в Дюк, и у него в комнате было еще три человека. Саванна, которая делила комнату лишь с одной соседкой, устроилась, по его мнению, весьма цивилизованно. Тернер собирался приехать к ней на следующий уик-энд, и Саванна не переставала этому радоваться.
Глядя на карту кампуса, Саванна указывала матери дорогу в Принстон. Фургончик пришлось оставить на парковке. Саванна использовала в качестве ориентиров Нассау-Холл, старейшее здание в студенческом городке, и Кливленд-Тауэр, расположенный позади. Ее комната находилась в Батлер-Холле, и они нашли его, только расспросив окружающих. Комната оказалась на втором этаже. Потребовалось два часа, чтобы перенести вещи в комнату и расставить по местам. Оставалось только подключить стерео и компьютер — все остальное было сделано. Родители ее соседки занимались тем же. Отец девочки помог Алексе с компьютером. Подруги собирались вместе использовать микроволновку и холодильник, которые взяли напрокат. Каждой девочке были предоставлены телефон, кровать, письменный стол, стул и комод. Место в шкафу отводилось минимальное, и пока Алекса старалась разместить все вещи, девочки вышли в коридор, чтобы познакомиться с другими студентами. Не прошло и часа, как Саванна освоилась в общежитии и сказала матери, что можно ехать.
— Разве ты не хочешь, чтобы я развесила в шкафу твою одежду? — немного растерянно спросила Алекса. Но Саванне не терпелось встретиться с другими студентами. Ее новая жизнь только начиналась.
— Нет, мама, я сама справлюсь, — сказала она. Другая девочка то же самое сказала своим родителям. — Правда-правда, ты можешь ехать. — Саванна вежливо выпроваживала мать.
Алекса крепко обняла ее, изо всех сил сдерживая слезы.
— Береги себя… звони…
— Конечно. Я тебе обещаю, — сказала Саванна, целуя ее.
Уходя, Алекса храбро улыбалась, но когда добралась до парковки, по щекам ее катились слезы, и не одна она плакала. Было больно оставлять здесь дочь — все равно что выпускать на волю птичку, которую любила и лелеяла целых восемнадцать лет. Что, если у нее крылышки слабоваты? А вдруг она забудет, как летают? Как сможет прокормиться? Саванна была готова к этому, а Алекса нет. Она села в фургончик, включила зажигание и проплакала всю дорогу до дома. Связывавшая их пуповина была окончательно перерезана; казалось, что это худший день в жизни Алексы.
Глава 22
На следующий день, одеваясь на работу, Алекса чувствовала себя так, будто кто-то умер. Мобильник заверещал, когда она выходила из квартиры, вероятно, это была Саванна. Накануне вечером Алекса усилием воли заставила себя не звонить дочери. Однако это оказался Сэм Лоренс. Она не разговаривала с ним с июля и обрадовалась его звонку.
— Вот это сюрприз! Как поживаете?
— Неплохо, — сказал Сэм. Голос его звучал бодро и по-деловому. — Не хотите ли пообедать со мной сегодня? — спросил он.
Она была совсем не в настроении.
— Откровенно говоря, мне не по себе. Дочь вчера уехала в колледж. Я чувствую себя так, будто жизнь подошла к концу. Я словно устарела и вышла из употребления, в общем, ничего хорошего. Может быть, отложим ленч на следующую неделю? У меня будет другое настроение. — Сейчас Алексе не хотелось ни с кем общаться. Она оплакивала детство Саванны, что явилось для нее огромной потерей.
— И все же давайте пообедаем сегодня. Возможно, мне удастся вас взбодрить.
Алекса надеялась, что это не какое-нибудь свидание, потому что на это уж совсем не была настроена, тем более с товарищем по работе; других отношений с ним она не представляла. Алекса еще раз попробовала как-нибудь отвертеться, но он не позволил.
— Ладно. Встретимся в кафетерии напротив. Может быть, тамошняя пища убьет меня, зато больше не будет мучить депрессия, — наконец сдалась она.
— Через пару недель вы почувствуете себя лучше. Вы держались хорошо, когда ваша дочь во время суда была в Чарлстоне, — напомнил Сэм.
— Верно. Я по ней безумно скучала, но была занята. А теперь мне как будто и делать нечего, — объяснила Алекса.
Он ничего не сказал, но они договорились встретиться в половине первого.
Когда Алекса появилась, Сэм сразу же заметил, что она совсем приуныла. Наспех причесанные волосы небрежно собраны в конский хвост, на лице ни капли косметики, к тому же на работу пришла в джинсах. Она походила на человека, выздоравливающего после болезни. Алекса тосковала по своему ребенку.
Сэм поговорил с ней несколько минут, как всегда, о том, как ужасна здесь пища, потом с улыбкой заметил:
— Может, я смогу улучшить вам настроение? — Он надеялся, что не делает ошибки, затевая этот разговор при ее подавленном состоянии. — Хочу сделать вам предложение, — загадочно сказал он.
Она взглянула на него с любопытством и подозрением:
— Что за предложение?
— Хочу предложить работу.
— Какого рода работу? — нахмурилась она. — Вы имеете в виду дело? — Она вдруг рассмеялась. — У вас есть дело, и вы хотите моей помощи? Вот это комплимент! — ФБР нуждается в ее помощи! Вместе они неплохо потрудились над делом Квентина.
— Не дело, Алекса, — улыбнулся Сэм. — Работу. Мы хотим предложить вам работу в Генеральном юридическом совете ФБР. Работа эта канцелярская, не оперативная, так что вам не придется гоняться с пистолетом за плохими парнями. Чем занимается совет, вы понимаете. Только теперь уже вы будете стоять над душой у каждого и если что не так, заберете дело в свои руки. Вам будет сделано официальное предложение, но я предваряю его. Я думал об этом со времени нашей совместной работы над делом Квентина. По-моему, вам становится тесно в канцелярии окружного прокурора. А здесь существенное продвижение вверх по служебной лестнице. Преимущества такого шага огромны, работа интересная, и, черт возьми, это же ФБР! — Ни о чем подобном она никогда не думала. Ни разу. Она собиралась работать в офисе окружного прокурора, пока не придет время выйти в отставку.
