– Дело в том, что если вы меня наймете – мое расследование будет закрытым, так ведь? Я не должна буду рассказывать о том, что найду, ФБР или в суде. Вы ведь сами мне это объясняли, помните?
Гриф не отвечал, но его косматые брови сошлись на переносице.
– А если я буду сама по себе, то ни о какой закрытости уже речи не идет, ни о какой конфиденциальности. Я должна буду отвечать на вопросы, я могу рассказать о том, что узнала, кому угодно, могу писать и печатать все, что захочу. Могу пойти в газету и продать им информацию. Могу разместить ее в этой безумной штуке, которая называется Интернет. – Кристина сделала паузу, давая ему время осмыслить сказанное. – Единственный способ меня контролировать – это нанять меня. Я в любом случае буду действовать. И в интересах Закари, чтобы мы были заодно, а не по разные стороны баррикад.
Гриф смотрел на нее мрачно.
– Это шантаж.
– Нет, это не шантаж, а кооперация, – Кристина не могла упустить шанс поучить даже человека его возраста. – Наша кооперация в интересах Закари. Мы оба хотим одного и того же – чтобы его оправдали. Ну, что скажете?
Гриф вздохнул с недовольным видом. Телефон наконец перестал звонить.
– Гриф, у вас нет денег. У вас нет персонала. Вы не справитесь в одиночку. Пожалуйста, мыслите практично. Возьмите меня.
Гриф молчал, жуя свою губу.
Кристина подождала еще.
– Пожалуйста!
– Вы должны будете делать только то, что я скажу, – ответил Гриф через некоторое время.
– Хорошо. – Сердце Кристины подпрыгнуло.
– Не писать и не болтать о деле. Ни с кем, кроме меня. Никаких книг, фейсбуков, ссылок. Вы даете слово?
– Да.
– Вы будете находиться под действием поправки 1.6, согласно которой все, что вы узнаете, работая на меня, является рабочей инфорацией и защищено клиентским соглашением и правом клиента на неразглашение. Не забывайте об этом.
– Хорошо. – Кристина нетерпеливо заерзала в своем кресле. – А теперь скажите мне – вы встречались с Закари?
– Вы уже задаете вопросы? – Глаза Грифа за очками стали почти круглыми.
– Ну, если мы собираемся работать вместе – мы должны делиться информацией. Делиться и кооперироваться, Гриф, – Кристина как будто разговаривала с четвероклассником, только это было еще труднее.
– А чем делиться? Я пошел в воскресенье в тюрьму и встретился с Закари.
– И что вы о нем думаете?
– Это не имеет значения.
– Не имеет значения, что вы думаете о нем?!
– Никакого. – Гриф посмотрел ей прямо в глаза через очки и сложил губы в прямую, почти невидимую линию.
Кристина не отступала.
– Как вы думаете, он невиновен?
– Это тоже не имеет значения. Я его адвокат, а не Создатель.
Кристина понятия не имела, что он имеет в виду.
– Но вы спросили его?
– Конечно нет.
Кристина не понимала.
– Так что было во время вашей встречи с ним? Как вы вообще разговаривали, если не выяснили главное? Это же все равно что слон в комнате!
Гриф вздохнул и театрально закатил глаза:
– Я спросил его, что произошло в ночь убийства. Он рассказал мне то же самое, что и вам. Я сделал записи, – он махнул в сторону своей папки. – Они где-то там.
– Но вы не спросили его, убил ли он ее?
– Сколько же раз можно повторять одно и то же? – разозлился Гриф. – Это так все время будет? Вы меня достали своими глупыми вопросами, я ясно выражаюсь?!
– Закари позвонил в 911 в ту ночь, вы же знаете. Это он сообщил об убийстве Робинбрайт.
– И что? – Гриф пожал плечами. Серийные убийцы частенько так делают. Роберт Дарст[6] звонил в 911. И СПУ тоже. Они любят играть с огнем, с полицией. Им нравится щекотать себе нервы. Показывать свое превосходство и неуязвимость.
Кристина подняла руки.
– Ладно, я сдаюсь. Что еще вы предприняли? Введите меня в курс дела.
– Я подал официальное уведомление, что представляю его. Еще я стер все записи о посетителях в тюрьме, кроме меня. Потом я ездил на место преступления.
Кристина насторожилась.
– Вы ездили в квартиру Робинбрайт?
– Квартира Робинбрайт и есть место преступления, так что да, – Гриф прищурил серые глаза, – как так получается – мне не нужен слуховой аппарат, а вот вам он очень бы пригодился?
– А как вы туда пробрались?
– А как вы думаете? Я показал свою лицензию. Детективы пускают адвокатов, но ходят за тобой по пятам. А ты оглядываешься по сторонам.
– Вы увидели что-нибудь полезное?
– Нет.
– Мне бы хотелось там побывать. – Кристина даже представить себе не могла, как там внутри, но ей хотелось узнать.
– Так езжайте. Я договорюсь на завтрашнее утро.
– Серьезно? – Кристина почувствовала, как ускоряется ее пульс. Конечно, это было глупо, но все-таки… вдруг она сможет увидеть что-нибудь, что Гриф пропустил?
– Подождите. – Гриф залез в свой портфель, стоящий на столе, и, достав оттуда однообъективный зеркальный фотоаппарат, положил его на стол перед Кристиной, задев черным длинным ремнем бумаги. – Я сделал фотографии.
– Спасибо. – Кристина взяла фотоаппарат и развернула к себе лицом, чтобы посмотреть фотографии, но там ничего не было. – Он не цифровой?!
– Нет, не цифровой. Это людей можно называть цифровыми, а фотоаппараты нет. Видите вот это? – Гриф растопырил свои изуродованные артритом пальцы. – Это называется digits. Понятно? В переводе с латыни это означает «пальцы рук или ног». Digits. Дигитальный. То есть цифровой. Понятно?
– Правда? – Кристина села обратно в кресло, держа камеру. – Вы прямо узнаете что-то новое каждый день.
– Я нет. А вот вы – да. – Гриф ткнул в камеру пальцем. – Напечатайте фотографии. Это будет ваше первое задание как ассистента.
– Хорошо, но я уже знаю, что мне нужно сделать в первую очередь. На самом деле – прямо сейчас.
– Так, ну вот, вы уже не слушаете меня! – Гриф нахмурился.
– Я слушаю. Но не повинуюсь.
– Вы сказали, что будете повиноваться.
– Нет, этого я не говорила, – такого Кристина не говорила даже на своей свадьбе, что, как выяснилось, было очень правильно, – позвольте я расскажу вам, что я хочу сделать, и если вы после этого дадите мне добро – я начну действовать. Как насчет такого варианта?
