— Это бриллианты и золото, принадлежавшие великому князю Владимиру Александровичу, — ответил Лучинин.
— Что-то я не припомню такого, — заметил Турецкий. — Среди ближайших родственников царя его не было.
— О нем вообще мало что известно, — согласился Лучинин, — это троюродный племянник царя Николая Александровича, титул великого князя ему был пожалован прямо перед самой революцией. Раньше он занимался бизнесом, причем не всегда был чист на руку. Например, имеются данные, что он занимался поставками в армию во время Первой мировой войны и сильно нагрел на этом руки. Махинации с качеством сукна для шинелей, кожи, из которой шили сапоги, и так далее… На этом он заработал большие деньги. Очень большие.
— Понятно… А потом пришли большевики, и богатство надо было куда-то спрятать…
— Да, — кивнул Вадим, — причем, как рассказывают современники, богатство было огромным. По самым приблизительным подсчетам, ценностей на три миллиона золотых рублей.
— А по сегодняшним ценам…
— Запредельная сумма, — подтвердил Вадим.
— Значит, тайна клада сейчас в руках Лепшева?
Лучинин улыбнулся и покачал головой. Турецкий внимательно посмотрел на него и спросил:
— Ты снова врал? Это дезинформация?
— Да, — просто ответил Лучинин, — там, на этом жестком диске, ровным счетом ничего нет. То есть имеется информация, но она не содержит данных о местонахождении клада.
— Это что же, маскировка?
— Да. Понимаете, информацию о кладе приходилось собирать буквально по крупицам. Сведения были очень разрозненными. Мне кажется, сам князь об этом позаботился… Я чувствовал себя как золотоискатель — в прямом и в переносном смысле.
— А золотоносную руду, как я понимаю, добывала Ольга Каштанова?
— Да. Но после того как я обнаруживал тот или иной факт, приближающий к разгадке, я сразу же убирал это из текстов, с которыми она работала. Поэтому я был спокоен, что никто и никогда, кроме меня, не узнает о местонахождении тайника.
— То есть о нем знаешь только ты и никто больше?
— Да. Апарин об этом догадывался. Он вообще был умным человеком, не то что Лепшев. Но я прекрасно знал, что, расскажи я ему хотя бы сотую часть — мне не жить. Поэтому и молчал.
— Хорошо. Но ты уверен, что твои догадки верны?
— Да. И наша поездка в Париж доказала это. Оля работала в архивах, и я теперь уверен в том, что сокровище находится именно там, где я думаю.
— Чтобы не испытывать судьбу, не стану спрашивать, где именно, — пошутил Турецкий, — у меня сейчас другие заботы — надо арестовать Лепшева. А что касается тебя, то постараюсь в ближайшее время заменить меру пресечения на подписку о невыезде. Ведь тебе для поисков клада выезжать не понадобится?
— Ну, это как сказать, — уклончиво ответил Лучинин.
31
Упавшее сверху тело сбило Гордеева с ног. Он упал на колени и успел опереться ладонями об пол. Но тут же почувствовал, как чьи-то цепкие пальцы подбираются к его горлу. Хотя он прекрасно знал, чьи это пальцы…
Адвокат перевернулся на спину, и нападающий оказался внизу. Пальцы его были сильными и уже начали сжимать горло Гордеева. Оставалось одно средство, и он не преминул им воспользоваться.
Гордеев сильно отвел голову вперед и нанес резкий и мощный удар затылком по переносице противника. Тот от неожиданности вскрикнул и ослабил хватку. Через долю секунды Гордеев уже стоял на ногах.
Киллер в коричневой кожаной куртке тоже вскочил. Он не стал долго раздумывать и моментально выкинул вперед носок левой ноги. Он целился в живот, но удар оказался куда болезненней — нога попала в пах.
Удар был настолько сильным, что Гордееву показалось, что пыльная комната в полузаброшенном доме в центре Парижа — это какой-то сон. И на самом деле он сейчас спокойно дрыхнет в своей московской квартире. А через некоторое время зазвонит будильник, он встанет, оденется, позавтракает и поедет на Таганку, в юрконсультацию № 10…
Но это помутнение рассудка продолжалось всего секунду. Гордеев сделал несколько прыжков на пятках (первое средство при ударах в пах), а потом сделал резкий скачок по направлению к противнику и нанес серию коротких сильных ударов — в нос, в подбородок, в солнечное сплетение и в живот. Преступник согнулся пополам, и Гордеев сделал завершающий штрих — сокрушительный удар сцепленными руками по затылку.
Убийца упал как подкошенный.
— Ну вот, — удовлетворенно произнес Гордеев, — теперь можно не бояться, что ты уйдешь. Кстати, у тебя есть телефон? А то я свой в бардачке оставил.
Преступник пробормотал что-то невразумительное.
— Дар речи потерял? Ну ничего. Скоро заговоришь как надо.
Гордеев открыл сумку и осмотрел ее внутренности.
— Ага! Вот и телефон! — он вынул миниатюрную трубку, но тут его внимание привлекло еще что-то находившееся в сумке. — А это что такое, господин хороший? Никак жесткий диск от ноутбука?
Гордеев вынул небольшую черную металлическую коробочку и взвесил ее на руке. Лежащий на полу преступник сверкнул глазами и снова что-то пробормотал.
— Спорю на что угодно, что это винчестер от ноутбука Вадима Лучинина. Так?
Вдруг преступник разом вскочил на ноги и кинулся к Гордееву. Тот не ожидал от лежащего такой прыти после ударов, которые ему нанес. Поэтому он не удержался на ногах и повалился навзничь, уронив жесткий диск на пол.
Через секунду они катались по полу. В итоге Гордееву удалось взять верх, и он попытался заломить руки преступника за спину. Сделать это было не так-то просто — тот извивался как змея и ему все-таки удалось вырваться.
Он кинулся к лежащему на полу винчестеру и, схватив его, попытался выбежать из комнаты. Но Гордеев встал в дверном проеме. Тогда преступник метнулся к окну, вскочил на подоконник и сиганул вниз.
Гордеев сначала оторопел, потом подошел и выглянул из окна.
Под окном, двумя этажами ниже, имелся большой балкон, куда и упал бедолага. Падение с десятиметровой высоты (потолки в старых домах, как известно, высокие) не могло стоить ему жизни. Но, судя по всему, он сломал ногу. А может, и обе.
— Ну вот, — с удовлетворением произнес Гордеев, — теперь-то ты точно далеко не убежишь.
Он набрал телефон полиции и долго, выглядывая из окна, по буквам читал название улицы.
Через некоторое время в кармане у Турецкого завибрировал мобильник.
— Саша! Это я, Гордеев.
— Привет, Юра, как дела?
— Докладываю. Преступник задержан. Знаешь кто это?
— Знаю. Лепшев.
— Вот те на… — расстроился Гордеев, — а я-то думал тебя удивить.
— Я уже, все знаю. Более того, Лепшев — это не настоящая его фамилия. Это Михаил Минанишвили, вор-рецидивист. Кстати, приятель Каштанова. Так что, думаю, с выдачей его будут проблемы. Не то чтобы большие, но хлопоты обязательно. Кроме того, очень вероятно, Что во Франции он тоже не сидел сложа руки. Возможно, и у французского правосудия к нему есть какие-то вопросы.
