– Но агентство больше не является тайной…
…Мое произведение, которое выходит в свет, описывает детально все противозаконные сделки и бесчинства этой специфической торговли – но я сдержалась и не стала упоминать эту подробность.
– …Нельзя больше им заниматься!
– София хорошо взялась за дело, – ответила Ребекка сухо. – Она начала все с нуля: создала новую организацию, нашла новых работниц… и, конечно же, сменила название агентства.
– Как оно теперь называется? – спросила я ее, немного помолчав.
– «Хотелки».
Я открыла рот от удивления. Мало того, что этозвучало двусмысленно и достаточно комично, я была уверена, что это забавное прозвище для девушек из «Ночных Красавиц» осталось в прошлом. Я думала, хотелки исчезли навсегда…
Однако я не сердилась на подругу. Ее будущее танцовщицы было опорочено, и она продемонстрировала свой прагматизм и логику, обратившись к единственной деятельности, в которой когда-либо достигала успеха. Конечно, не шло и речи о том, чтобы Соня сама продолжила оказывать услуги клиентам. Безусловно, Маршадо не перенес бы этого – не сейчас, после того, что он узнал о бывшей супруге.
Когда первый шок от новости прошел, я признала, что эта роль содержательницы публичного дома ей к лицу. Таким образом, секс становился ее заработком, как это и было всегда. По меньшей мере отныне она обеспечит себя сполна. «Королева Хотелок — вот кем моя подруга будет отныне», – подумала я, мысленно улыбаясь.
– Единственная проблема, – заключила Ребекка, – это «Шарм».
– Почему?
– В связи с ликвидацией имущества Дэвида речь идет о том, что гостиница будет продана с публичных торгов.
Я предполагала, что другие акционеры предприятия по продаже недвижимости, Аврора и Луи, уже дали на это свое согласие.
– Если потенциальные покупатели сейчас узнают о прошлом отеля, «Шарм» продадут за четверть от его стоимости. А нам придется найти другое место размещения для девочек… Поверь мне, не так-то просто отыскать место такое же удобное и роскошное. В Париже нет второго «Шарма».
В день выхода моей книги, поскольку мне было нечем себя занять, я пошла, как все начинающие авторы, прогуляться по книжным магазинам. Вопреки всему в большинстве из них я не разочаровалась. Несмотря на поспешность, с которой была опубликована книга «Сто раз в день» – мое издательство и думать не могло о том, чтобы опоздать с выпуском в самый разгар шумихи в прессе, – «E&O» вело дела масштабно. Повсюду я находила свое детище на выгодном месте, выставленное прямо перед входом впечатляющей стопкой. Мы с Бернштейном долго спорили, под каким именем стоит опубликовать книгу. Оставить ли мою замужнюю фамилию, известную всем, которая сразу бы привлекла читателя? Или же, напротив, дистанцироваться от семьи Барле? И какое имя добавить к фамилии? Нужно ли дать слово Анабель, примерной ученице в сфере журналистики, или Эль, горячей девушке из агентства? Далее важную роль играло коммерческое позиционирование книги: шла ли речь о рассказе свидетеля или о чисто вымышленном произведении? Бербер предпочел двусмысленность имени, одновременно узнаваемое и провоцирующее «Эль Барле».
В каждой точке продажи я останавливалась ненадолго, в одном месте, чтобы взять экземпляр в руки, полистать его, вдохнуть с наслаждением аромат страниц. В другом, чтобы понаблюдать, как будущие покупатели вертят книгу в руках, мельком просматривают текст на задней стороне обложки, в конце концов, отправляясь к кассе с увесистым томиком. Нигде мне не хватило смелости или дерзости спросить у продавца: «Это интересная книга? Вы ее посоветуете? Она хорошо продается?»
Очевидно, что продавалась она хорошо, насколько я могла судить об этом по раскупленным экземплярам на стеллажах книжных лавок, которые вновь посетила в следующие дни. Красная зазывающая полоса издательства тоже сыграла свою роль: «Дело Барле: шокирующий сексуальный роман».
К счастью, я не рисковала оказаться узнанной, поскольку моего портрета не было на обложке. Пока можно было наслаждаться этой анонимностью. Я предполагала, что недолго.
Но откуда у меня было странное чувство, что за мной наблюдают?
Это ощущение нарастало постепенно, улица за улицей, и исчезло, лишь когда я вернулась домой. Перед своим многоэтажным домом я бросила взгляд через плечо. Но во всем тупике не было ни души. Ни между клумбами с цветами, ни возле столиков летних оборудованных террас. Однако следующим утром я уже не сомневалась: кто-то постоянно шел за мной по пятам.
К счастью, благодаря Луи и его глубоким познаниям этого округа у меня был способ запутать преследователя. Я вспоминала нашу прогулку возле вокзала Сен-Лазар и крупных магазинов бульвара Османн. Точно так же на выходе из «Гаврского пассажа», хорошо известной торговой галереи в квартале, я вышла направо, на улицу Комартен. Всего в нескольких шагах отсюда, напротив вывески магазина спорттоваров, возвышался сдержанный фасад церкви Сен-Луи д’Антен.
Я зашла в величественное строгое здание. Едва я сделала несколько шагов в задумчивой тишине этого храма, как позади меня раздался звук повторно открывающейся двери, доказательство того, что мой преследователь все еще идет за мной по пятам. Не оборачиваясь, я сделала вид, что брожу бесцельно внутри, по краю нефа. Затем на уровне трансепта свернула налево и быстро побежала в сторону коридора. В конце него была двустворчатая застекленная дверь, ведущая в приходской двор, тайный выход. Я отделалась от преследователя. Но я хотела большего: разоблачить его. Я устроилась в засаде в нише банковского отделения. Шли секунды, минуты, но никто не появлялся. Затем внезапно кто-то похлопал легкой рукой по моему плечу. Я подпрыгнула от неожиданности, едва сдержав крик ужаса.
– Я здесь.
Я повернулась, мое сердце трепетало в груди. Второй раз в жизни я оказалась лицом к лицу со своим двойником. Нос к носу. Недоумение одержало верх над гневом, затем меня охватило непреодолимое желание рассмеяться. Именно тогда из ее уст вырвалось это замечание, весьма неуместное, учитывая обстоятельства нашей встречи:
– Подумать только… Ты тоже его носишь? Я очень любила это платье.
По случаю я в тот день нарядилась в увезенное мной из «Рош брюна» маленькое платье без бретелек, которое раньше, давным-давно, принадлежало ей.
Я сразу же обратила внимание, что она была со мной на «ты», и позволила затащить себя в ближайшее кафе, на улице напротив. Увидев, как мы зашли, настолько похожие, официант наградил нас недоверчивым, почти подозрительным взглядом. Мы были словно близнецы, с разницей в пару десятков лет.
– Имей в виду, что я тоже знаю этот округ, – сказала она, как только мы уселись.
Аврора. Следовательно, это она следила за мной с самого начала.
Я не знала, что сказать ей, пока она сидела здесь передо мной, явно расположенная к разговору. Поскольку я была потрясена, то еще долго не могла начать говорить.
Мои первые слова были:
