Книга Танцующая с дьяволом - Антон Леонтьев

Лариса вошла в кабинет шефа, и Лев Юрьевич поднялся из-за стола. Она вручила ему толстенную папку и произнесла:

– Вот то, что вы хотели.

Шеф пробежал глазами первые страницы, улыбнулся и сказал:

– Лариса, ты гений! Впрочем, я это давно знал. Ты и представить не можешь, как все без тебя было проблематично! Ведь Татьяна оказалась полным ничтожеством! Ты незаменима!

Лариса усмехнулась:

– Ваше решение отправить ее в Шанхай чревато осложнениями с китайцами. Хотя, как мне кажется, она найдет с ними общий язык… Девушка она видная…

Шеф хмыкнул, положил папки на стол и проговорил:

– Я тоже так считаю. Кстати, у меня для тебя сюрприз! Точнее, конечно, не сюрприз, потому что ты сама изъявила такое желание, честно говоря, для меня несколько странное… В общем, твой новый кабинет готов!

– Но вы же сказали, что ремонт продлится еще не меньше месяца… – удивилась Лариса, а шеф рассмеялся:

– Сюрприз! Ну что, хочешь увидеть свои новые апартаменты?

Конечно, она хотела.

Из кабинета шефа они вышли в коридор и проследовали в новый офис Ларисы. Это был бывший кабинет Люблянского.

Кабинет изменился до неузнаваемости, однако в стене по-прежнему была видна стальная дверь.

Лариса осмотрелась и, хлопая в ладоши, воскликнула:

– Это превзошло все мои ожидания!

Она приблизилась к стальной двери. Шеф, кашлянув, к ней присоединился.

– Гм, до сих пор понять не могу, как это ты хочешь сидеть в том же кабинете, пусть и полностью переделанном, что и… и этот субъект. Он же здесь замышлял свои… деяния…

– Не только здесь, но и в ресторанах, на улицах Москвы, в заграничных отелях…

Где угодно.

Лариса дотронулась до металлической двери, а шеф сообщил ей новый код. Дверь бесшумно открылась. Они оказались в пустой бронированной комнате-сейфе.

– Пусть так, Лариса, но ведь… но ведь вся эта обстановка постоянно будет напоминать тебе о твоем сыне… – сказал Лев Юрьевич. – И эта дверь… Почему бы ее не заделать и не заштукатурить? Она же как бельмо на глазу! И твой стол напротив нее. Ты будешь сто раз на дню утыкаться в нее глазами!

– О моем первом сыне, – поправила его Лариса. – Потому что у меня есть второй. И скоро будет третий… Кстати, я ведь еще не ставила вас в известность, но я как минимум на год полностью отхожу от дел.

Шеф вздохнул, покинул комнату-сейф и нервно прошелся по ковру.

– Понимаю, ты теперь мать почтенного семейства. Понимаю, что ты хочешь посвятить себя сыновьям и своему… другу. Но с документами ты хоть дома работать будешь?

Лариса улыбнулась:

– Конечно, буду. Но никаких звонков раньше девяти утра и позже восьми вечера. Я очень вам признательна, Лев Юрьевич!

Шеф зарделся, пробормотал, что без нее как без рук, и вздохнул:

– А похороны были невероятно трогательные. Спасибо, что пригласила нас с женой. Ведь мы сами родители, но и представить не можем, что значит потерять ребенка!

– И не нужно этого представлять, – пробормотала Лариса. – Что до того, что я буду сидеть и постоянно смотреть на дверь. На дверь комнаты, в которой Люблянский хранил вещи моего сына и других жертв… Да, это будет служить мне напоминанием. Напоминанием того, что все могло быть иначе. И никогда уже не будет. И что со своими другими сыновьями я такой ошибки уже больше не допущу.

Шеф снова вздохнул:

– И к чему это самобичевание? Извини, не так выразился… А как дела у этого… этого мальчика-убийцы? Ты что, на полном серьезе хочешь оформить над ним опекунство? Он же псих и прирожденный киллер! Он был готов истязать и убить твоего второго сына! У тебя на глазах!

Голос шефа звенел от негодования и ужаса, а Лариса проговорила:

– Да, он киллер. Но не прирожденный. Ибо киллерами, как и монстрами, как и «пособниками сатаны», становятся, но не рождаются. Родители Тимофея отказались от него. Я их не осуждаю. Но ведь он не только преступник, но и жертва. Помочь ему можно, хотя в очень узких рамках. Конечно, он никогда уже не выйдет из клиники. Никогда не сможет вести нормальную жизнь. Никогда не заведет семью. Но ему нужна любовь – или хотя бы сострадание. И это сделает его чуточку лучше.

Шеф качал головой, будучи с Ларисой совершенно не согласным. Те же аргументы приводил и Валерик. А вот Тимыч сразу сказал, что понимает Ларису. И что не держит зла на Тимофея, который намеревался его тогда убить.

– Только, мамочка, ты его к нам домой не приводи и ко мне в комнату не сели, – попросил ребенок. – А то мне все-таки страшно…

Лариса пообещала, что не приведет и не поселит и что Тимофей останется до конца своих дней под наблюдением врачей в специальной клинике. И что она будет его навещать несколько раз в месяц. И Тимыч, подумав, добавил, что, может быть, как-нибудь поедет вместе с ней навестить нового родственника.

– И все же можно говорить о большом везении, что этот юный киллер был в курсе, что Люблянский похоронил вашего сына там, под дубом, на сорок девятом километре, – заметил шеф. – Иначе бы вы никогда не нашли останков сына. Генетическая экспертиза ведь подтвердила, что это ваш сын?

Лариса долго не отвечала, а потом сказала глухим голосом:

– Да, подтвердила. Я не хотела проводить, но Валера настоял. Это останки Тимыча, сомнений быть не может…

Она снова надолго о чем-то задумалась, а потом оживилась:

– Кстати, я сейчас вам открою большую тайну. Об этом еще никто не знает. Это мне сообщил Тимофей во время моего последнего посещения…

Глаза у шефа вспыхнули, он пробормотал:

– Мальчишка тебе что-то сообщил? То, что никому не говорил? О, ведь Люблянский ему много чего наговорил…

Лариса прошла в комнату-сейф и поманила за собой шефа:

– Да, вы правы. Потому что доктор Перепелкин, конечно, кое-что знает, но далеко не все. Ибо сынок Никулина – только один из боссов этого мерзкого клуба. Имеются и другие, сейчас затаившиеся. И Люблянский, который, конечно, всех их знал, оставил полный перечень известных ему членов клуба – начиная с мелкой сошки и постоянных клиентов и кончая боссами.

– Оставил перечень? – взвизгнул шеф. – Но где? У него же ничего не нашли!