Глава 22
Тобиас согрел грязные руки над жаром огня.
Он разбил лагерь у реки, глубоко в горах той земли, которая некогда называлась Айдахо.
Оттуда, где он сидел, можно было вглядеться в каньон и увидеть, как солнце опускается между двух гор.
Так близко.
Сегодня он мельком видел зазубренное кольцо амфитеатра восточной гряды Заплутавших Сосен.
Единственное, что мешало ему добраться до ограды, – это тысячная стая аберов в лесу, граничившем с южным краем города. Даже находясь от аберов в двух милях, он чуял их. Если ночью они уйдут, путь домой для него будет открыт.
Искушение поспать на земле было очень сильным. Было нечто крайне привлекательное в сне на мягких сосновых иголках.
Но это было бы глупо.
Тобиас уже пристроил свой бивуачный мешок на одной из раскидистых сосен. Он потерял счет ночам, которые провел не на земле, и еще одна ночь его не убьет. А завтра, если все пойдет по плану и он не докатится до того, чтобы быть съеденным в свою последнюю ночь в глуши, он сможет забраться в теплую постель.
Тобиас открыл рюкзак, сунул руку в его глубину. Пальцы его коснулись холщового мешка с трубкой, спичками-книжкой из отеля «Андра» в Сиэтле и табаком. Он выложил все это на камень.
Странно. Столько раз он думал об этом моменте. Мысленно готовился к нему.
Его последняя ночь в глуши.
Тобиас взял с собой фунт табака – больший вес он не мог себе позволить – и истратил его в первые же месяцы, сэкономив ровно столько, чтобы выкурить последнюю трубку, если он до нее доживет. И все равно было столько ночей, когда он чуть было не расправился со своей заначкой… Доводы в пользу такого поступка были многочисленными и убедительными.
«Ты в любой момент можешь погибнуть».
«Ты никогда не доберешься обратно».
«Не быть съеденным? Даже это не перевешивает радости получаса курения».
И все-таки он выдержал.
Это не имело смысла. Его шансы на возвращение были равны нулю. Но когда он открыл полиэтиленовый пакетик и вдохнул запах ароматной смеси, это, бесспорно, стало одним из самых счастливых моментов его жизни.
Он не торопился, набивая чашечку трубки.
Потом примял табак пальцем, убедившись, что каждый побег любовно уложен.
Табак красиво занялся.
Он затянулся.
Господи, этот запах…
Дымок вился вокруг его головы.
Тобиас прислонился к стволу дерева, которое, как он надеялся, будет последним деревом, на котором ему когда-либо придется спать.
Небо порозовело. Можно было видеть его цвет в реке.
Он курил, наблюдал за текущей водой и впервые за целую вечность чувствовал себя человеком.
Глава 23
В 8 вечера Итан снова сидел за своим столом в участке.
Зазвонил телефон.
Когда он поднял трубку, Пилчер сказал:
– Доктор Митер не на шутку зол на вас, Итан.
В голове Бёрка всплыл образ Пилчера, забирающегося на стол для аутопсии и наносящего своей дочери удар ножом.
«Ты – монстр».
– Вы слышите? – спросил Итан.
– Что слышу?
Бёрк помолчал пять секунд.
– Звук, говорящий о том, что мне насрать.
– Вы все еще без чипа, и мне это не нравится.
– Послушайте, мне неохота так быстро снова идти под нож. Завтра я первым делом появлюсь в горе и покончу с этим.
