– Я уверен в этом. Но мне пора. Приходится следить за длительностью разговора. Еще поговорим.
Ему нужно было следить за длительностью разговора? Вот почему он постоянно бросает трубку! Я чуть не рассмеялась.
– Ладно, береги себя.
Окончив разговор, я поняла, что только что сказала. «Береги себя». Конечно, это просто привычка, я постоянно говорю эту фразу друзьям и родным, когда прощаюсь с ними. Но Джон не был для меня близким человеком. Неужели я так привыкла говорить с ним, что мое бессознательное уже воспринимает его как родственника?
Позвонил Рейнолдс, сказал, что Джон звонил с острова, из селения к северу от Принс-Джорджа, а потом скрылся в горах. Билли был в восторге оттого, сколько мне удалось выяснить. Я тоже была рада. Теперь многое становилось понятным. Во всех книгах написано, что маньяки испытывают эйфорию после того, как убьют кого-то. У Джона это ощущение вызвало уверенность в том, что после убийства у него проходит мигрень. Еще Рейнолдс сказал, что Джон, наверное, убил свою первую жертву в подростковом возрасте. Скорее всего, это был его первый сексуальный опыт, поэтому ощущения были еще сильнее. Мать, оставившая его в детстве, наверняка рассказывала ему разные мифы, и поэтому его убийства были настолько ритуализованы. Серийные убийцы часто создают вымышленные миры в пространстве своего воображения, чтобы защититься от одиночества. Можно только представить себе, о чем мечтал маленький мальчик, брошенный в горах. Мальчик, которому приходилось охотиться, чтобы выжить.
Вечером позвонил Эван, и я хотела поделиться с ним новостями, но он отвечал отрывисто и все время пытался сменить тему, спрашивая меня о работе, Элли, свадебных приглашениях, и это странно, потому что обычно он о таком не говорит.
– У меня не было времени проверить мейл, чтобы определить, кому высылать приглашения, но я займусь этим завтра.
– Не было времени или ты не хотела этим заниматься?
– Эван, я замоталась. Я была занята, ты что, забыл? – Я поняла, что повысила голос, и постаралась успокоиться. – Я сегодня же вечером все разошлю, ладно?
Он молчал.
– Понятно, почему Джон так странно себя ведет и не понимает, что в общении есть определенные ограничения. Наверное, его толком и не воспитывали. Я уверена, что если посмотреть, какой была погода в те дни, когда Джон нападал на свои жертвы, то окажется, что тогда стояла невыносимая жара или произошел резкий скачок давления. Это вызывает мигрени. А ты сам знаешь, какой бывает погода в Интериоре.
– Сара, – Эван вздохнул, – мы можем поговорить о чем-то другом для разнообразия?
– Тебе не кажется интересным то, что у него мигрени, как и у меня?
– Это не отменяет того, что он серийный убийца.
– Знаю, но мне стало легче, когда я поняла, почему он это делает.
– Разве это имеет значение? Он убивает, потому что ему это нравится.
– Конечно, имеет. Теперь мы знаем, почему это происходит, и это дает нам больший шанс на…
– Нам? Ты же помнишь, что ты не коп, верно? Или ты вступила в полицию, пока меня не было дома?
Эван шутил, но я чувствовала раздражение в его голосе. В моей душе горячей волной поднялся гнев. «Остановись. Подумай. Дыши. Он так разговаривает, потому что расстроен. Не реагируй на это. Ищи корень проблемы».
– Эван, я люблю тебя больше всего на свете. Надеюсь, ты это знаешь. Эта история с Джоном отнимает у меня много времени. Но это не означает, что я позабыла о тебе.
– Не одно, так другое. У тебя постоянно возникают какие-то навязчивые идеи.
– Да, я подвержена увлечениям, и ты это знаешь.
– Я скучаю по тем временам, когда твоей навязчивой идеей был я. – Он рассмеялся.
Я тоже улыбнулась, радуясь тому, что напряжение спало.
– Что ж, чем быстрее мы избавимся от этого типа, тем быстрее я вернусь к своей навязчивой идее обустроить нашу совместную жизнь, ладно?
– Это уже похоже на план. Джон не упоминал об очередной встрече?
– Нет, но, наверное, это еще случится. Я думаю, в следующий раз он придет на встречу.
– В следующий раз? Не будет никакого следующего раза, Сара.
И пошло-поехало…
– О боже, Эван! Почему ты все время порываешься мною командовать?
– Я фактически твой муж. И у меня есть право влиять на твои решения в подобных ситуациях.
– Ты не прав. Я тебе уже говорила. Моя встреча с ним – наш единственный шанс на то, чтобы полиция арестовала Джона и мы избавились от него навсегда.
– А что, если его не арестуют? – Эван повысил голос. – Что, если опять что-то пойдет не так? Что тогда?
– Такого не случится. Он уже начал доверять мне. Я это чувствую. Во время последнего разговора Джон рассказал мне больше, чем раньше, и я…
– Ты думаешь, раз он рассказал тебе о своих мигренях, ты теперь в безопасности? Ты полагаешь, что можешь понять ход его мыслей? Ты не коп и не психотерапевт. Или Надин тоже говорит тебе, что встретиться с Джоном – это хорошая идея?
– Она помогает мне понять, чего я хочу на самом деле.
– А что насчет того, чего хочу я?
– Что ты пытаешься сказать мне, Эван?
– Я пытаюсь сказать, что, если ты встретишься с ним, мне придется переосмыслить наши отношения и то, насколько они важны для тебя.
– Ты серьезно?
– Ты подвергаешь свою жизнь опасности, Сара.
– Ты подвергаешь свою жизнь опасности всякий раз, как выходишь с туристами в море.
– Это не одно и то же, и ты это знаешь.
– Поверить не могу в то, что ты мне угрожаешь.
– Я тебе не угрожаю, я просто говорю тебе, что я сейчас чувствую.
– Что ж, может быть, мне тоже следует переосмыслить наши отношения.
И я бросила трубку.
Я сидела, глядя на телефон, и ожидала, что Эван перезвонит мне. Но он этого не сделал. И тогда я позвонила Билли.
Он сразу же приехал, привез мне кофе и пончики.
– Коп с пончиками? Прямо ходячий стереотип.
– Ладно, я же не на диете.
Он похлопал себя по плоскому животу.
Рассмеявшись, я взяла коробку с пончиками и заглянула внутрь, но есть их не стала.
– Вы хотите поговорить о том, что произошло? – спросил Рейнолдс.
– Мне так мерзко от всего этого. Такое ощущение, словно я должна сделать выбор.
– Да, и это непростое решение.
– Я знаю, эгоистично с моей стороны требовать у Эвана, чтобы он поддерживал все мои решения, но он угрожал мне, что разорвет наши отношения!
– Ого! – Билли удивленно приподнял брови.
