Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
– У нее сотрясение? – спросила Гала.
– Наверняка. Но большинство сотрясений не так уж опасны. Главный вопрос – не пострадали ли от удара сосуды и насколько велика, если она все-таки есть, внутричерепная гематома.
– Как это определить? – спросила Джой.
– На это требуется время, обычно семьдесят два часа. Но первые сутки критичные. Если есть ушиб мозга, то он распухает, как распухает, к примеру, ушибленная лодыжка. Но поскольку внутри черепа мало свободного пространства, распухший мозг сдавливает кровеносные сосуды и нарушается кровообращение. Этого нельзя допустить. Кроме того, необходимо следить, не появятся ли признаки кровоизлияния в мозг. Если случится кровоизлияние и образуется сгусток, его нужно срочно удалить. По счастью, у нас имеется все необходимое оборудование, чтобы контролировать состояние Лили.
– Бедняжка! – воскликнула Мег.
– Она молодая, – сказал Эндрю. – У нее нет никаких сопутствующих заболеваний. Все это обнадеживает, но такие ушибы – коварная штука. Процесс может развиться стремительно.
– А что с ней делают сейчас? – спросила Агги.
– Бреют голову, потом будут зашивать рану.
– Ей сбреют волосы? – переспросила Вив.
– Волосы отрастут, – отрезала Гала. – Это меньшая из бед.
Слезы навернулись на глаза Джой. Чудесные волосы Лили! Умом она понимала, что волосы вообще не заслуживают никакого внимания, однако, представив Лили без ее чудесных локонов, Джой в полной мере осознала, насколько все серьезно.
– Нам и самим очень не хотелось, такая красивая девочка, – сказал Эндрю, – но чувствительные датчики должны плотно прилегать к коже головы. И разумеется, если вдруг потребуется хирургическое вмешательство, на счету будет каждая минута.
– Это понятно, – сказала Мег.
Эндрю встал.
– Мне пора возвращаться, – сказал он.
– Спасибо, дорогой, – сказала Мег. – Передай Лилии, что мы все здесь, на случай если мы ей понадобимся.
– Передам, – пообещал Эндрю и ушел.
День сменился вечером, а новостей все не было. Они по очереди сходили в небольшой кафетерий на первом этаже, где пили жидкий чай и ели бутерброды, отдающие полиэтиленовой оберткой. В восемь вечера из реанимации вышли Лилия с Иэном, бледные и обессиленные. Дамы обменялись тревожными взглядами, затем поднялись, освобождая места для Иэна и Лилии. Никто не осмеливался первым задать вопрос.
– Она открыла глаза, – сообщил Иэн.
– И улыбнулась, – добавила Лилия, борясь с подступающими слезами.
– Она под воздействием лекарств, и ее переводят на интенсивную терапию. Первые двадцать четыре часа самые важные. Лилию надо отправить домой, а я останусь.
– Я ее отвезу, – вызвалась Агги. – Только я повезу ее к себе. Мне кажется, ей лучше переночевать у меня. Правда, Лилия?
Лилия, кажется, была слишком измучена, чтобы спорить. Она только слабо кивнула.
Озабоченный Иэн поднялся, чтобы идти обратно в отделение. Пока дамы толпились вокруг Лилии, Джой пошла к дверям вслед за ним:
– Иэн.
Он остановился и обернулся. Он казался опустошенным, ему не терпелось снова оказаться рядом с дочерью.
– Сочувствую.
– Спасибо.
– Мне не следовало брать ее…
– Я не хочу сейчас об этом говорить.
– Ладно. Конечно. Могу я чем-то помочь?
– Нет.
– Может, принести тебе перекусить? Что-нибудь выпить?
Он покачал головой:
– Нет, на самом деле есть одна просьба. Я так быстро выскочил из дома, что забыл бумажник. Я хочу сдать кровь – у нас с Лили одна группа, – но донорская карточка осталась в бумажнике. Ты не могла бы съездить и привезти?
– Да! Конечно! Твоя машина здесь?
Иэн выудил из кармана ключи и передал Джой:
– На стоянке за больницей.
– Что-нибудь еще? Может, одежду?
– Нет, спасибо. Но тебя не пустят в отделение.
– Я буду ждать тебя здесь. Выйдешь, когда сможешь.
– Хорошо.
– А где ты держишь бумажник?
– На столике у кровати. Вроде бы. Если там его не будет, то тогда где-нибудь в кухне.
– Я найду.
– Спасибо.
– Тебе пора возвращаться.
Иэн угрюмо кивнул и ушел.
Как странно оказаться в доме у ворот, когда хозяев нет. Уже стемнело, поэтому Джой зажгла верхний свет, поднимаясь по лестнице в спальню Иэна. Она на мгновение задержалась, чтобы взглянуть на фотографии в рамках, стоявшие на столе на площадке второго этажа. Она взяла рамку с фотографией улыбающейся женщины верхом на лошади. Это, очевидно, Кейт. Джой включила настольную лампу и поднесла фотографию поближе. Кейт на фото была такая красивая, явно счастливая и в отличном настроении. Последние две недели было так просто сбрасывать ее со счетов, видя в ней не настоящего человека, а всего лишь препятствие, которое необходимо преодолеть, раздражающий источник боли и сожаления.
– Прости, – невольно прошептала Джой портрету, хотя сама не знала, за что извиняется. За то, что недоглядела за Лили? За то, что влюбилась в Иэна? Как несправедливо, подумала она, глядя на фотографию сквозь завесу слез. Первый раз она испытала подобие той тоски, какая терзала Иэна и Лилию.
Она поставила рамку на место и вошла в спальню. Чего ей хотелось, так это распахнуть шкаф Иэна и вдыхать запах его рубашек и свитеров. Ей хотелось рассмотреть содержимое его ящиков, прочитать названия всех книг на полках, упасть на его постель и завернуться в его одеяла. Но она не могла позволить себе ничего подобного. Она боялась, что и без того уже принесла немало бед, и даже быть сейчас в этом доме сродни преступлению. Теперь, когда она начала воспринимать Кейт как настоящего человека, погибшего так рано и трагично, Джой вдруг показалось, что Кейт наблюдает за ее перемещениями по комнатам, за тем, как она предается эгоистичным мечтам, вместо того чтобы исполнить одно-единственное поручение, данное Иэном.
Нет! Она не станет потакать своим чувствам. Она должна отыскать бумажник и, наверное, прихватить немного еды и запасной свитер, а потом как можно скорее вернуться в больницу.
Бумажник нашелся на прикроватном столике. Джой взяла его, подавив желание раскрыть и заглянуть. Взяла со спинки стула свитер, прошла в ванную, чтобы захватить зубную щетку Иэна. Она зажгла свет и невольно задержала дыхание, увидев туалетные принадлежности Иэна и Лили, в беспорядке разложенные на раковине и столике: щетка для волос Лили, с длинными прядями, запутавшимися в зубцах, лосьон после бритья Иэна, который Джой все-таки понюхала, не удержавшись, заколки и резинки, зубная нить, флакончик фиолетового лака для ногтей с прилипшими к стенкам блестками, старомодный помазок в кожаном футляре. Эти предметы рассказывали о скрытой от чужих глаз жизни их хозяев, совместной жизни отца и дочери.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
