Не дожидаясь ответа, он, не оборачиваясь, направился к куче щебня и скрылся за ней.
Кирилл остался один. Все воображаемые нити, которыми он был связан с этим миром, лопнули. И ничто теперь не держало, ничто больше не лежало грузом ответственности. Вот только легче от этого не стало нисколько. Кирилл сжал рукоять автомата и решительно направился к персу. Позади грохотали пулеметы, рассекая темноту огненными сполохами, начали постукивать автоматы ребят. Но все это, с точки зрения Кирилла, происходило уже в параллельном мире, который сам он покинул навсегда.
Добраться до катера оказалось не так уж просто. Доски пирса сгнили, и двигаться пришлось по одной уцелевшей рельсе, к которой были приварены проушины для цепей. Но и достигнув катера, Кирилл понял, что для него проблемы только начинаются. В машинном отделении, расположенном прямо на палубе, впереди кокпита, размещался большой цилиндрический котел, топка с поддувалом и дверцей, несколько кранов, вентилей и манометров, о назначении которых Кирилл не имел ни малейшего представления. Впрочем, ясно было одно – для начало надо разжечь топку. Угля на корме было с избытком, из кучи торчали две лопаты. Все вроде бы отлично, но как этим пользоваться, Кирилл представления не имел.
Выручило стоящее в углу котельной ведро с мазутом. Скорее всего, его оставил неизвестный «старый», когда, как рассказывала Майя, приводил катер в порядок. Видимо, мазут был нужен для смазки рычагов и вентилей, но и для розжига он прекрасно мог пригодиться. Кирилл стянул с себя халат, оставшись в одних штанах, с голым торсом, вымочил ткань в мазуте и сунул в огневой ящик. Сверху осторожно набросил лопату угля на колосники топки.
Используя саблю, Кирилл разрезал картонный корпус гранаты, чтобы она не рванула в котле, после чего просыпал порох на сухое место ткани и чиркнул терочным воспламенителем, бросив запал на кучку пороха. Когда догорел замедлитель, полыхнуло что надо. Мазут сразу занялся, в котле загудело от тяги. Но уголь заниматься не спешил, пришлось еще пару раз осторожно плеснуть мазута в огонь.
Когда весь слой угля равномерно раскалился, рождая над собой языки синего пламени, Кирилл, вдохновленный успехом, подкинул еще пару лопат топлива. Но стрелка главного манометра двигаться не спешила – оставалось ждать разогрева котла.
В это время Макс, понимая, что соваться на пулеметы нет никакого смысла, разместил Хенрика, Бориса и Джамиля на двух верхних этажах бетонного здания. Оттуда прекрасно просматривались и простреливались кабины кранов. Да и расстояние для огня из автоматов было более чем комфортным, метров сто пятьдесят, не больше. Хенрик с Борисом взяли на прицел кабину мостового крана, а Макс с Джамилем начали лупить по башенному. Им хватило десятка коротких очередей, чтобы подавить обе огневые точки, поскольку металл, из которого были сделаны кабины кранов, автоматные пули прошибали без малейшего затруднения. Причем пулеметчики так и не поняли, что по ним стреляют, так как за грохотом собственных пулеметов не могли расслышать стук автоматных очередей.
К несчастью, пулеметчик на маяке сориентировался быстрее, чем хотелось бы. Стоило пулеметам на кранах умолкнуть, он сообразил, что разбудивший его взрыв в лесу, убитая им девушка и прекратившие стрелять товарищи являются звеньями одной цепи. И эта воображаемая цепь уже обернулась вокруг его шеи, готовая сломать хребет при любом неверном движении. В общем, он понял, что, пользуясь атакой мутантов, на порт напал еще кто-то, желая завладеть паровым катером. Но он не знал ни кто, ни откуда, ни каким числом.
В первую очередь он убедился, что вокруг катера нет никакой возни. Кирилла он не увидел, а отсвет пламени из топки скрывала металлическая крыша кабины машинного отделения. Это привело пулеметчика к выводу, что враг еще только пытается пробиться к пирсу, поэтому сосредоточил свое внимание на подступах к нему.
Это дало возможность Джамилю и Хенрику, пользуясь темнотой, почти полностью преодолеть пятьдесят метров до маяка. Но когда они оказались на плоских бетонных плитах, пулеметчик все же заметил их боковым зрением. К счастью, отреагировать он не успел, ребята домчались до стены маяка и, прижавшись к ней спинами, двинулись в направлении двери. Пока они находились в таком положении, пулеметчик не мог по ним стрелять, так как пулеметная турель не позволяла наклонить ствол так низко. Но те, кто его снабдил пулеметом и научил с ним обращаться, дали ему, именно на этот случай, вполне эффективное оружие – осколочные ручные гранаты.
Достав одну из пяти гранат, пулеметчик разогнул усики чеки, выдернул кольцо и швырнул гранату вниз. Секунду она падала, затем звонко отскочила от бетона и отлетела далеко в кусты.
– Граната! – изо всех сил закричал Макс, рискуя открыть свою позицию. – Ложись!
Но собственная участь его волновала мало, куда больше он хотел спасти Хенрика и Джамиля. Те среагировали мгновенно, шлепнувшись на бетон. Шарахнуло взрывом, но осколки выкрошили каменную кладку маяка как раз на уровне их голов, если бы они остались стоять. Мутанты, собравшиеся у двери, числом около десятка, повалились от контузии. Это было удобно, иначе пришлось бы, подобравшись поближе, расстреливать их, тратя драгоценный боезапас.
Макс, увидев, что ребята живы, тут же начал палить из автомата, стараясь прижать пулеметчика огнем и не дать ему швырнуть вторую гранату. Засвистели злые рикошеты, звонко застучал металл, прошибаемый пулями.
Пулеметчик оказался в сложном положении. С одной стороны, он понимал, что если не уничтожит гранатами двух прорвавшихся к маяку врагов, те взломают дверь и попробуют выбить его снизу. С другой стороны, он не мог поднять голову, так как по нему прицельно лупили из автоматов Макс с Борисом. Ему оставалось только одно – кидать гранаты наугад, не видя противников, в надежде, что мощные снаряды, чисто статистически, поразят их осколками.
Передвигаясь ползком, он взял еще одну гранату, снял с чеки и бросил с площадки, не поднимая головы. К этому времени Хенрик с Джамилем уже обогнули маяк и оказались у самой двери, так что брошенная граната разорвалась вообще вне зоны видимости, на безопасном расстоянии. Мутанты продолжали корчиться от контузии. Пока Джамиль расстреливал одиночными выстрелами дверь, стараясь поразить засов, Хенрик выхватил саблю и отсек нескольким тварям головы.
Наконец, Джамилю удалось попасть в засов, дверь открылась, и парень распахнул ее, пропуская вперед Хенрика. Тот нырнул в дверной проем и, в слабом свете двух подвешенных на стене керосиновых ламп, увидел винтовую лестницу, ведущую на площадку. Но, прежде чем он сделал шаг вперед, он к ужасу своему разглядел лежащую на ступеньке гранату, предусмотрительно брошенную пулеметчиком сверху, как только он услышал стрельбу у двери. Из запала шел дым догорающего замедлителя.
– Гра… – только успел крикнуть Хенрик, бросаясь грудью на опасный снаряд, чтобы прикрыть от осколков Джамиля.
Взрыв оказался такой силы, что ударной волной тело Хенрика выбило из дверного проема, сбив им Джамиля с ног. Но тот, уже сообразив, что случилось, ворвался на лестницу, кашляя от удушливого тротилового дыма и непрерывно стреляя одиночными вверх. Он бил без прицела, но вполне осознанно, стараясь достать пулеметчика если не прямыми попаданиями, то рикошетами от бетонного потолка.
