Книга Эллигент - Вероника Рот

– Когда ты смогла привить себя? – спрашивает он.

Он по-прежнему сидит в инвалидном кресле. Я ошеломленно смотрю на него.

– Ничего такого я не делала.

– Не ври, Трис. Ты бы погибла от воздействия сыворотки, а я единственный человек в Резиденции, у кого она есть.

Я не знаю, что сказать. Я не делала никаких прививок. Тот факт, что я еще на ногах, наверное, кажется чудом.

– Впрочем, теперь это не имеет значения, – добавляет он.

– А что вы тут делаете? – шепчу я.

Мои губы онемели, а кожа – липкая от пота. Смерть продолжает цепляться за меня, несмотря на то, что я одержала победу. Смутно осознаю, что оставила свой пистолет в коридоре, будучи уверенной, что он мне не понадобится.

– Трис, – продолжает он. – Ты же носилась с генетически поврежденными целую неделю. Твою подругу, Кару, поймали на попытке отключить освещение, но она весьма мудро усыпила себя до того, как смогла что-нибудь нам рассказать. На всякий случай я прикатил сюда. Не ожидал увидеть тебя в Лаборатории, ты меня очень расстроила.

– Вы один? – спрашиваю я. – По-моему, не слишком умно.

– Но я вооружен и привит против сыворотки смерти. Тебе нечего мне противопоставить. Сыворотка смерти не способна уничтожить тебя, зато я смогу. Официально мы не практикуем казнь, но я нарушу правила.

Значит, Дэвид считает, что я собираюсь украсть сыворотку, с помощью которой они собираются осуществить «перезагрузку». Он ошибается.

Стараюсь сохранять расслабленное и усталое выражение лица. Потихоньку озираюсь по сторонам, ища устройство, которое выпустит на свободу вирус. Я помню, как Мэтью описывал его Калебу в мельчайших подробностях: черный ящик с серебристой клавиатурой и синей полоской с написанным на ней номером модели. И я вижу его. Он стоит слева, у стены, совсем недалеко от меня. Но если я пошевелюсь, Дэвид меня убьет. Надо отвлечь его внимание.

– Я вас раскусила, – говорю я, надеясь, что мои обвинения отвлекут его. – Вы санкционировали симуляцию атаки, и вы несете ответственность за смерть моих родителей. Моей матери.

– Нет, – кричит Дэвид. – Я предупредил ее, но она не увела своих близких в безопасное место. Она меня не слушала, Натали всегда была дурой, которая стремилась пожертвовать собой ради общего блага. Поэтому она и погибла.

Мрачно таращусь на него. Что-то промелькнуло в его остекленевших глазах, когда Нита сделала ему укол…

– Вы любили ее? – выпаливаю я. – Она постоянно писала вам, а потом вышла замуж за моего отца… Именно поэтому вы заявили ей, что не хотите больше получать от нее никаких вестей.

Дэвид застыл, как каменная статуя.

– Я любил ее, – говорит он. – Очень давно.

Вот почему он и приблизил меня к себе. Ведь я – часть Натали. У меня – мамины волосы и голос. А Дэвид потратил всю свою жизнь, цепляясь за свои чувства, а, в итоге, все потерял.

Я слышу шаги. Солдаты. Отлично, как раз вовремя. Пусть вваливаются в зараженное сывороткой помещение, чтобы разнести вирус по Резиденции. Надеюсь, впрочем, что они подождут, пока не выветрится сыворотка смерти.

– Моя мама просто понимала то, что недоступно вам.

Делаю один шаг к черному ящику и продолжаю говорить:

– Она научила меня настоящей жертвенности, основанной на любви, а не на отвращении к генетике другого человека. Жертва – необходимость, когда все другие варианты уже исчерпаны. Жертвуют ради людей, которые нуждаются в вашей силе, потому что они слабы. Запомните это, Дэвид. А я, в свою очередь, должна избавить мир от вас раз и навсегда.

Я прыгаю к устройству. Раздается выстрел, и мое тело пронзает боль. Я не понимаю, куда попала пуля. В голове звучит голос Калеба, повторяющий код доступа. Трясущимися пальцами набираю его на клавиатуре. Пистолет снова дергается в руках Дэвида. У меня перед глазами снуют темные пятна, но я не останавливаюсь. Что за мука. Я падаю, но успеваю нажать зеленую кнопку. Помещение пронзает громкий сигнал, повторяющийся раз за разом. Чувствую, как кровь стекает по моей щеке. У нее очень странный темный цвет. Краем глаза я вижу Дэвида. И мою мать, выходящую из-за его спины.

Она одета в ту же серую одежду альтруистов, которая была на ней, когда я видела ее в последний раз. На ее голых руках – татуировки. В рубашке – пулевые отверстия. Ее светлые волосы собраны в узел, но несколько выбившихся прядей золотом обрамляют ее лицо. Наверное, мое сознание затуманено сывороткой смерти. Она опускается на колени рядом со мной и гладит меня по голове.

– Привет, Беатрис, – улыбается она.

– Я все сделала правильно? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает она, и в ее глазах блестят слезы. – Да, мое дорогое дитя, моя Беатрис.

– А как же остальные? – захожусь я в рыданиях. – Тобиас, Калеб, мои друзья?

– Они позаботятся друг о друге.

Я проваливаюсь в темноту.

Потом слышу, как меня окликает мама. Она зовет меня к себе. Я открываю глаза, поднимаюсь и бегу в ее объятия. Простит ли она меня? Надеюсь. Хочу верить в это.