Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Если начинаешь думать, что только твои выдающиеся и яркие моменты жизни имеют для тебя значение, то будешь обречен постоянно чувствовать себя неудачником. Лично я предпочитаю ощущать себя комфортно всегда, поэтому для меня все имеет смысл: самые незначительные моменты, события средней важности, мои успехи, попавшие в газеты, и даже те события, о которых не знает никто, кроме меня. Главная задача состоит в том, чтобы не дать себя сбить с толку значительными, яркими событиями, которые привлекают внимание людей, заставляют их посмотреть в твою сторону. Нужно определить для себя, как насладиться и отметить такое событие, и потом двигаться дальше.
Астронавтам, только что вернувшимся из космоса, значительную помощь в «движении вперед» оказывает НАСА. Когда возвращаешься в центр подготовки астронавтов в Космическом центре Джонсона, никто не встречает тебя как героя. Наоборот, после кратких слов благодарности — «хорошая работа» — тебя бесцеремонно сбрасывают с верхних ступенек организационной лестницы, по крайней мере, в плане славы и престижа. Астронавты, недавно выбравшиеся из «Союза», снова вливаются в команду поддержки в качестве обычных игроков, важных, но не прославленных.
Для большинства направлений человеческой деятельности характерен устойчивый последовательный подъем по заранее известной карьерной лестнице, однако астронавты постоянно то поднимаются вверх, то спускаются вниз, чередуя роли, должности и звания. В организационном плане это имеет смысл: такой подход позволяет сохранить силу космической программы на всех уровнях, а также повысить ответственность каждого сотрудника в командной работе ради достижения общей цели — расширения границ человеческих знаний и возможностей — цели, гораздо более важной, чем каждый из нас в отдельности. Для астронавтов такие прыжки по карьерной лестнице тоже имеют смысл, поскольку помогают вернуться к земной жизни и сосредоточиться на работе, заключающейся в поддержке и продвижении исследований космоса человечеством. Любые отклонения от цели, связанные с самодовольством и гордостью, пресекаются в корне, ведь наш статус изменился, как только мы спустились с трапа, и теперь мы должны исполнять новую, менее заметную роль, а не сидеть и предаваться воспоминаниям о тех славных днях, когда были в космосе.
В НАСА просто так принято, что сегодняшняя звезда завтра станет обычным рабочим сцены, усердно работающим за кулисами в относительной безвестности. К примеру, Пегги Уитсон, которая была старшим астронавтом и в течение трех лет возглавляла центр подготовки в Хьюстоне, теперь состоит в обычной команде специалистов, обеспечивая поддержку астронавтов на орбите. Она сохраняет надежду на новое назначение в экспедицию, имея при этом равные с остальными астронавтами шансы. Одна из причин, по которой этот карьерный переход происходит легко, состоит в том, что граница, разделяющая роли члена экипажа экспедиции и сотрудника центра подготовки, размыта гораздо сильнее, чем это видится со стороны. Например, оператор связи участвует вместе с экипажем в некоторых тренировках и работает на тренажерах, а потом обеспечивает поддержку этого экипажа в экспедиции или находится все время на связи во время полета, а по завершении экспедиции участвует в обсуждении. Таким образом, оператор связи оказывается самым непосредственным образом интегрирован в экипаж, как, впрочем, и вся команда людей, напрямую обеспечивающих поддержку любой космической экспедиции.
Если вы входите в команду поддержки, то отлично знаете, что значение и важность вашей работы определяется вовсе не тем, что о ней думают сторонние наблюдатели. И если вы хоть раз стояли на высшей ступени карьерной лестницы, откуда отлично видно, насколько важной для успеха вашей миссии является работа людей на нижних ступенях, «на земле», то помогать другим астронавтам в их экспедициях становится действительно много легче, и эта помощь становится более осмысленной.
Конечно, я вовсе не собираюсь делать вид, что плоская организационная структура лишена недостатков или что очень приятно отказываться от мечты о назначении в экспедицию. Даже Полианна[9]испытала бы смешанные чувства в такой ситуации. Однако астронавты имеют такой большой опыт чередования ведущих и второстепенных ролей, что со временем эти переходы проходят все легче и легче.
Рано или поздно понимаешь, что всем, и тебе самому в том числе, будет лучше, если покорно спустишься вниз по этой лестнице. После того как я поработал несколько лет в России представителем НАСА, когда я снова вернулся в Звездный городок для прохождения подготовки, я иногда ловил себя на том, что меня удивляли некоторые решения действующего представителя НАСА: почему он делает это именно таким образом? Я быстро усвоил, что, будучи бывшим кем бы то ни было, ты получаешь огромное количество замечательных возможностей держать рот закрытым, и ты должен использовать каждую из них. Я больше не был главным. Моя роль была ограничена наблюдением и попытками мягко направить процесс в нужное русло в случае крайней необходимости. Но, как правило, такой необходимости не возникало. Чаще всего «проблема» заключалась только в том, что стиль руководства другого человека отличался от моего.
Даже если в какой-то роли вам удалость стать крайне полезным, человеком «плюс один», а может быть, особенно в этом случае, как только ваша миссия закончена, приходит время снова стать «нулем». И этот переход может оказаться намного проще, чем кажется, сразу после возвращения из космоса. По крайней мере поначалу чувствуешь себя настолько физически немощным, что даже роль «нуля» выглядит как большой шаг вперед.
* * *
Как показывает практика, на каждый день, проведенный в космосе, приходится один день послеполетной реабилитации на Земле, и к счастью, это эмпирическое правило получило подтверждение после моих первых двух экспедиций. Они были относительно короткими — 8 дней в 1995 г. и 11 дней в 2011 г., поэтому после посадки несколько дней были достаточно тяжелыми, но примерно через неделю я уже приходил в норму.
Возвращение из экспедиции МКС-34/35 прошло иначе. За пять месяцев в космосе мое тело не просто адаптировалось к невесомости — я приобрел целый набор новых привычек. Сделав несколько шагов, я чувствовал, что мои ноги, отвыкшие от веса тела, горят, словно я бегу по горячим углям. Особого облегчения не было, даже когда я садился: теперь мне казалось, что по ногам кто-то молотит колотушкой. Кроме того, в сидячем положении я испытывал дискомфорт, чувствуя свой копчик; если вы привыкли отдыхать, паря в воздухе, невесомый, то сидеть на стуле со всей тяжестью тела уже не так приятно. Да и стоять тоже. Удлинившись в невесомости, мой позвоночник теперь вновь сжимался, поэтому нижняя часть спины постоянно болела. Даже месяцы спустя мои ноги и спина все еще жаловались, часто и громко, какая же это обуза — гравитация.
Мое сердце тоже выработало новые привычки, пока я был в космосе. К моменту возвращения на Землю оно уже забыло, как качать кровь к голове, поэтому, даже когда я просто стоял выпрямившись, ему приходилось усиленно работать. После нескольких минут, проведенных на ногах, частота ударов сердца приближалась к 130. При этом кровяное давление падало, и я чувствовал головокружение и слабость. Чтобы помочь крови циркулировать, я несколько дней носил компенсационный костюм. Это позволяло поддерживать постоянное артериальное давление в икрах, бедрах и внутренностях. Эффект похож на сдавливание нижней части воздушного шара, чтобы заставить воздух перейти в верхнюю часть; компенсационный костюм не вызывает боли, просто возникает ощущение, как что-то сдавливает нижнюю часть тела. Но даже с ним я испытывал сильное головокружение, если резко вставал с места, поэтому приходилось быть осторожным в ванной; в первые несколько дней после полета была реальная опасность упасть и убиться, разбив голову о кафельный пол (один астронавт, которого я знал, потерял сознание, когда встал пописать). Именно поэтому в душевой комнате в квартирах астронавтов во время послеполетного карантина стоит стул. Хотя головокружение со временем становится менее острым, приступы у меня случались в течение долгого времени, так что я приучился спокойно постоять несколько секунд после того, как встал, чтобы головокружение прошло, и только после этого мог делать какие-то движения, например, пройти в другой конец комнаты.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
