– Нет, – Дубровин резко повернулся и пристально посмотрел Даше в глаза. – Ты впервые здесь, понимаешь, впервые!
Даша кивнула, только теперь понимая, как ему было тяжело все эти месяцы после их расставания. Она была готова поддержать его попытку начать все с нуля, только экскурсия по дому началась и закончилась в ванной комнате.
– Мне нужно остаться здесь, Стас, – тоном, не допускающим возражений, сказала Даша. – Когда ты приедешь, я буду в порядке.
– Договорились. Отдохни хорошенько. В шкафу на втором этаже найдешь одежду. Вот ключи. Я закрою тебя снаружи. Я скоро приеду, если мое общество не раздражает тебя, конечно.
– Я буду ждать тебя.
– Выпей таблетки, – целуя ее в щеку, добавил Дубровин. – Я не могу знать, сколько времени мне потребуется, поэтому предлагаю спокойно лечь спать. Ничего не бойся.
– Мне больше по жизни нечего бояться, – горько усмехнулась Даша. – Разве только того, чтобы ты не разлюбил меня.
– Тогда тебе действительно нечего бояться. Пожелай мне удачи…
Когда Дубровин возвращался, единственной его мыслью было – войти в дом и увидеть сияющее лицо Даши, на котором нет синяков, опухших губ. Это было почти детское желание – чтобы все плохое исчезло… Стас почувствовал себя беспомощным, разбитым. Он так устал – столько дел было сделано за этот бесконечный вечер. С преподавателями все улажено, девчонки помогли ему собрать Дашины вещи, и под их пристальными взглядами он старался выглядеть убедительно спокойным и собранным. Потом звонок Ирине – хоть в этом повезло. Ее не оказалось ни дома, ни на работе. Это и хорошо, потому что на какое-то время отодвигалась необходимость очередной лжи. Теперь предстояло главное – вытаскивать из кошмарных воспоминаний Дашу. Стас не был до конца уверен в себе, он не знал, хватит ли у него сил снова окунуться в кошмарную темноту ее испуганных глаз? Он был рад, что оказался дома в этот вечер. Даже представить было трудно, что могла натворить Даша, не почувствовав его поддержки, не получив помощи вовремя! Оставалось верить, что время действительно такой всемогущий лекарь. Лечить душу гораздо сложнее – здесь бывали безнадежные случаи.
Стас подъехал к дому. Было уже темно, но ни в одном из окон не горел свет. Дубровин вышел из машины, громко хлопнул дверью. Снова моросил дождь, но Стас не обращал на него внимания. Он подождал еще с минуту, надеясь, что в одном из окон появится Даша и приветливо помашет ему рукой. Почему-то он был уверен, что она не спит. Он стоял в ожидании, представляя ее в своей рубашке с подвернутыми рукавами, с длинными распущенными волосами, спадавшими с плеч. Однако жалюзи на окнах оставались закрытыми.
И вдруг у Стаса мелькнула страшная мысль! Он побежал к крыльцу, взлетел по его скользким ступенькам. Ключ в дрожащих пальцах никак не попадал в замочную скважину. Наконец, открыв злополучную дверь, Дубровин вбежал внутрь. На ходу он бросил сумку с Дашиными вещами на пол. Он хотел позвать Дашу, но голоса не было. Спазм, перехвативший связки, лишил его возможности звучать. Помчавшись в ванную, Стас увидел, что там никого нет – ванна успела высохнуть, значит, Даша давно вышла отсюда. Прижимая руку к горлу, словно пытаясь освободиться от давящего ворота, Дубровин обегал все комнаты второго этажа, оставляя там включенный свет. Страх перерастал в панический ужас. «Она ушла! Она в лучшем случае ушла! В худшем… Господи, помоги мне, не дай потерять ее навсегда! Зачем я оставил ее одну?!» – Стас как безумный сбежал по винтовой лестнице вниз и, пробегая мимо гостиной, вдруг резко остановился.
Он увидел, как с дивана свисает тонкая, белоснежная рука. Она была такой безжизненной, что сомнений не осталось. Дубровин включил свет, тяжело дыша, медленно приближался. Он знал, что сейчас, прямо сейчас почувствует леденящий холод непоправимого. Стас подходил к дивану, и с каждым шагом ему открывалась новая часть Дашиного тела. Вот он видит ее голову, волосы, спадающие на пол шелковистыми прядями, одна нога чуть согнута в колене. Бледное лицо спокойно, грудная клетка не поднимается. На Даше его белая рубашка, и рукава на ней подвернуты именно так, как он представлял.
Дубровин остановился, осматриваясь по сторонам, – он не мог объяснить себе, чего искал так внимательно и настороженно. Опустившись на колени рядом с диваном, он сидел, глядя на четкий профиль. Только губы Даши казались неестественно большими и посиневшими. Стас боялся поднять руку и коснуться их. Он почувствовал, как холодный пот стекает по лбу, по телу, а из груди вот-вот вырвется страшный крик. Набравшись отчаянной смелости, Дубровин медленно дотронулся дрожащими пальцами до свисающей руки – никакого движения в ответ. Тогда он схватил Дашу за плечи и, яростно тряся ее, закричал:
– Не-ет!!!
Даша тут же очнулась. Она испугалась не меньше Стаса. Пробуждение оказалось не самым спокойным – напротив сверкали безумные глаза Дубровина, а пальцы больно впились в ее тело. Тяжело дыша, Стас усадил ее и прижал к груди. Он не мог говорить.
Всю оставшуюся энергию он вложил в свой нечеловеческий крик.
– Я спала, я очень крепко спала, – оправдываясь, произнесла Даша, пытаясь освободиться от слишком крепких объятий.
…Она долго стояла под теплыми струями душа, подставляя тело чистым потокам воды. Даша боялась, что это напомнит ей недавнее стояние под дождем, но память снова щадила ее. Чистая рубашка Стаса, которую она надела, добавила спокойствия, лишила ее паники первых минут одиночества в большом доме. Вспоминая слова: «Теперь ты здесь хозяйка», Даша зашла в гостиную, посмотрела на холодный камин и легла рядом на диване. Она хотела дождаться Стаса и попросить его разжечь камин. Это было бы похоже на сказку – смотреть на пылающий огонь, слышать потрескивание дров, не думать ни о чем плохом. Даша выпила лекарства и не заметила, как глубокий сон одолел ее. Настолько глубокий, что она очнулась только от истошного крика Дубровина. Догадавшись, о чем он подумал, Даша снова пошевелилась в его крепких объятиях.
– Стас, милый, прости, я не хотела тебя испугать.
Дубровин разжал руки, и теперь Дашино улыбающееся лицо было напротив. Стас взял его в ладони и молча смотрел, не в силах произнести ни слова.
– Не молчи, – взмолилась Даша. – Я так виновата…
– Я люблю тебя, – прошептал Дубровин. Сейчас он был уверен, что сможет забыть все то, что произошло с ней. Главным было одно – они снова вместе и теперь навсегда. – Я никому и никогда тебя не отдам. Я всегда буду рядом. Скажи, ты испытываешь хоть что-нибудь подобное?
– Большее, гораздо большее.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Да.
Даша сама потянулась к Стасу и поцеловала его в губы. Она не понимала, как такое может быть: в один день умереть и воскреснуть. Неужели нужно было столько выстрадать, чтобы услышать долгожданный вопрос и произнести в ответ тихое «да»?
– Если хочешь, мы уедем отсюда, – спросил Стас.
– Нет, не хочу. От себя не убежишь.
