Днем ей это вполне удавалось, и она думала о нем лишь в минуты отдыха, в парке или когда гуляла с детьми. Иногда она задумывалась и тогда вспоминала, что он сказал, выражение его лица, его улыбку. Или же прикосновение.
Как бы она ни устала, как бы ни тратила свои силы и время, помогая миссис Маккензи в ее благотворительных делах, вечером, упав на постель и закрыв от усталости глаза, она видела перед собой Джозефа, видела его так отчетливо и ясно, что ей казалось, будто он рядом и она может коснуться его, провести легонько пальцем по шраму на его щеке.
Никогда уже ей не коснуться его или даже увидеть.
Теперь он может жениться на Абигайль Мерримид.
– Мисс Ллойд! Мисс Ллойд! Можно мне лакричный леденец? – крикнул Гюнтер.
– Мне тоже, мисс Ллойд! Пожалуйста! Мне тоже! – звонко пропела Лидия.
У Констанс подступил комок к горлу при взгляде на детей, на их радостные лица и ожидание в глазах.
У нее никогда не будет своих детей. В ее жизни всегда будут чужие дети, она обречена видеть счастье чужих семей, пока наконец не настанет тот час, когда она попадет в семью с младенцем и полюбит его как своего. Но он никогда не будет принадлежать ей.
– Что с вами, мисс Ллойд? – подбежала к ней Лидия с неподдельной тревогой на открытом детском личике. – Плохие вести в письме?
– Нет. Совсем нет. – Констанс сложила письмо и спрятала его в сумочку. – Хотите леденцов? – Дети кивнули. – При одном условии. – Они снова кивнули в знак согласия. – Вы должны обещать мне, что будете хорошими и воспитанными детьми, пока вам не исполнится… восемнадцать лет.
– Обещаем! Обещаем! – с готовностью закричали дети.
Констанс рассмеялась и взяла их за руки.
– В таком случае пойдем и поищем, где продаются лакричные леденцы.
Они отправились на поиски леденцов, и детям казалось, что голубые глаза их гувернантки блестят потому, что она тоже любит лакричные леденцы.
Откуда они могли знать, что в глазах Констанс блестели невыплаканные слезы.
Она аккуратно написала на конверте адрес Гастингс-Хауса и вложила в него несколько долларов: свое двухмесячное жалованье в счет покрытия долга.
Она подумала, что при таких взносах она погасит долг лишь в 1964 году.
– Вот тогда и отпраздную свое освобождение, – сказала она себе, промокая чернила.
В дверь постучали.
– Войдите. – Констанс улыбнулась, ожидая, что это дети.
Она рано уложила их спать, поскольку они провели весь день в парке.
– Констанс?
Это была миссис Маккензи в великолепном платье без рукавов, яркой, как хвост павлина, расцветки, переливающееся от света газовых светильников. Волосы ее украшало синее перо.
– Миссис Маккензи, как вам идет это платье! – не удержалась от восхищения Констанс.
– О, спасибо, дорогая. Я зашла к вам отнюдь не за комплиментами, хотя вы должны мне почаще их делать, чтобы я старалась.
Констанс встала.
– Могу я вам быть чем-нибудь полезной?
– Да, боюсь, что я в этом очень нуждаюсь. Я знаю, что у вас был долгий и трудный день с детьми, но полковник неожиданно привел к ужину гостя, одного джентльмена. Но каким бы приятным ни был этот сюрприз, мне придется поменять сервировку стола. Как я ни старалась распределить гостей по парам – джентльмен, дама, джентльмен, дама, – ничего не получилось. Вы не согласитесь переодеться и присоединиться к нам? Если у вас нет нарядных платьев, я с удовольствием дам вам одно из своих.
– Итак, я буду ужинать со взрослыми? – пошутила Констанс.
– На сей раз да, – рассмеялась миссис Маккензи. – Я хочу, чтобы вы помогли мне нарезать для полковника ростбиф. Вы сделаете это, Констанс? Вы согласны присоединиться к нам?
– Весьма польщена, миссис Маккензи. Конечно, я с удовольствием присоединюсь к вам.
– Отлично. Вам нужно платье?
– Нет, благодарю. У меня есть одно, которое, я надеюсь, подойдет.
– Вы просто прелесть! Спускайтесь в гостиную, как только будете готовы. Мне прислать вам Кэтлин, чтобы причесала вас?
– Нет, спасибо. Я сама обойдусь. Миссис Маккензи?
Хозяйка остановилась у двери.
– Благодарю вас, – тихо промолвила Констанс.
Миссис Маккензи улыбнулась.
– Не стоит, дорогая. Это я вас должна благодарить. Спускайтесь вниз, как только будете готовы.
Констанс медленно спускалась по лестнице, прислушиваясь к смеху и звону бокалов в гостиной. Горничная Кэтлин разносила закуски на серебряном подносе.
Это немного напомнило Констанс о той, другой жизни, длившейся всего несколько месяцев. Этот дом и лестница были не столь великолепны, но платье на ней было то, в котором она была в Сандринхеме. Вместе с Джозефом…
Она не решилась расстаться со своими платьями не из-за жадности или практичности, хотя почти не надеялась, что когда-нибудь наденет их. Она сохранила их как память о коротких прекрасных мгновениях, как о каком-то театре.
Они напоминали ей о Джозефе.
Она остановилась в холле и посмотрела на свое отражение в зеркале рядом с дверью в гостиную. Она не изменилась и выглядела так же, как и в Сандринхеме или же в Гастингс-Хаусе. Лицо все такое же, волосы не потеряли своего блеска и такие же густые и непокорные. Возможно, она немного похудела, вот и все.
А глаза? Они стали другими.
Как она завидует Абигайль!
«Сейчас на мне, – подумала Констанс, – то самое платье, в котором я была в Сандринхеме. Оно, кажется, нравилось Джозефу».
Теперь ей было так странно в нем после практичной одежды гувернантки.
Волосы она переплела ниткой искусственного жемчуга, купленного в одном из дамских магазинов.
Глубоко втянув в себя воздух, Констанс вошла в гостиную. Ей показалось, что комната полна гостей, но потом выяснилось, что их было всего двенадцать, включая ее.
– Мисс Ллойд! – Рядом с ней оказался полковник. Его седеющие усы были отлично напомажены. – Это прекрасно! Позвольте представить вас гостям.
Констанс пожимала чьи-то руки в перчатках, стараясь запомнить имена, хотя после третьей пары поняла, что это невозможно. Гости все были для нее на одно лицо, упитанные и довольные собой. Газовый свет придавал их лицам голубоватый оттенок, красный цвет платьев становился лиловым, а белый – серым.
– Это мистер и миссис Джебедия Бакстер из Олбани, штат Нью-Йорк. О, наконец-то наш друг из-за океана мистер Джозеф Смит…
Констанс пошатнулась, глядя в глаза Джозефу, и на мгновение подумала, что это сон. Он успел вовремя подхватить ее.
