Шеймус дотянулся до губ девушки и крепко поцеловал ее от радости, что его любимая жива и почти здорова.
– Помолчи, Джульет.
Должно быть, безумное выражение его глаз подействовало на нее, потому что она не стала спорить, а только улыбнулась:
– Хорошо, Шеймус.
Мистер Маккаррен смотрел, как она закрыла свои прекрасные глаза и, уткнувшись в его шею, впервые после их встречи позволила ему позаботиться о ней.
Они вошли в спальню Джульет, и, проходя мимо кушетки, на которой все и началось, Шеймус улыбнулся. Он поднес ее к кровати, на которой они занимались любовью, и, опустившись на одно колено, осторожно положил ее на ярко-синее покрывало.
– Как ты себя чувствуешь? – Он пристально посмотрел ей в глаза, не позволяя солгать.
– Немного порезов и синяков, а в остальном я чувствую себя прекрасно. – Джульет отвела волосы, упавшие ему на глаза, и чуть заметно улыбнулась – так, что ему захотелось съесть ее.
Шеймус наклонился и поцеловал эти восхитительные веснушки на ее бесподобном носике, а затем и прелестные губки. Подняв голову, он смахнул листочек с ее волос.
– Шеймус?
– Да, – ответил самый счастливый на земле человек.
– Этого никогда бы не случилось, если бы ты не добился моего увольнения… – Джульет не могла сдержаться, чтобы не указать ему на это, и он, уничтоженный, опустил голову.
– Джульет. – Он встал.
Она села, опираясь спиной на многочисленные шелковые подушки.
– Ты знаешь, что я права. Тебе не следовало изгонять меня из министерства только потому, что я представляла угрозу для твоей гордости.
– Джульет, – в отчаянии воскликнул он, – я подал в отставку потому, что влюбился в тебя!
– Ты действительно влюбился в меня? – Ее ясные глаза засияли еще ярче от наполнивших их слез.
– Да. – Шеймус чувствовал себя беззащитным. – Зачем же я подал бы в отставку, если мы оба прекрасно знали, что я как специалист лучше?
– Неужели? – засмеялась Джульет.
– М-м… – Шеймус улыбнулся, намереваясь лечь рядом с ней.
– Мы еще посмотрим, так ли это.
– Что ты хочешь сказать этим «мы еще посмотрим»?
– Ничего. – Она поцеловала его, и сердце Шеймуса дрогнуло.
– Выходи за меня замуж, – потребовал он.
– Если ты извинишься за то, что называл меня некрасивой, – сказала она.
– А ты называла меня слабоумным.
– Это не одно и то же. – Он увидел обиду в ее глазах.
– Джульет, ты помнишь того типа в коридоре министерства?
– Да.
– А ты помнишь, что я тебе сказал?
– Нет.
– Я сказал, что красивым женщинам надо запретить появляться в здании, где полно неженатых мужчин.
Леди Первилл улыбнулась:
– Да, действительно.
– Тогда я считал тебя красивой. В тот вечер я просто… – Шеймус со стыдом посмотрел ей в глаза. – Мне просто была невыносима мысль, что какой-то другой мужчина прикоснется к тебе, и мне захотелось, чтобы и ты страдала, как страдал я.
– Я страдала.
– Я знаю и очень сожалею, что причинил тебе боль.
– Кажется, мы оба умеем наносить раны своим языком.
– Боюсь, это проклятие умных людей.
– С Робертом у меня никогда не возникало этой проблемы.
– Ох, сначала ты выпьешь всю мою кровь. – Шеймус поцеловал ее в шею. – Но поскольку на тебе женюсь я, то Роберт Барксдейл может…
– Не помню, чтобы я принимала хотя бы одно из твоих предложений.
Мистер Маккаррен посмотрел в ее смеющиеся глаза.
– Выходи за меня замуж, моя дорогая Джульет. – Он вложил в эти слова всю свою душу.
И, будучи очень умной женщиной, она поверила в его искренность и прошептала:
– Да.
Эпилог
– Шеймус, что же ты делаешь?
– Ничего, – ответил он, не понимая, за что Джульет на него сердится. – Я просто сижу за своим столом!
– Ты знаешь, что Джеймс ранен, и все же заставил его принести тебе тяжелый поднос с кофе и печеньем.
– Я ничего подобного не делал, – возразил он, не очень внимательно слушая свою жену и коллегу.
– Не беспокойтесь, миссис Маккаррен, я совершенно здоров, – сказал мистер Хабернети, ставя поднос на большой стол Шеймуса.
– Видишь, – рассеянно ответил тот, не отрываясь от чтения. – Я совсем не виноват.
– А вы в этом уверены, Джеймс? – спросила секретаря Джульет. – Может быть, вам надо еще недельку отдохнуть?
– Нет, – решительно возразил Джеймс. – Благодарю вас, мадам, но я говорю чистую правду, мне здесь намного спокойнее, чем дома с моими пятью детьми.
Миссис Маккаррен рассмеялась:
– В таком случае вы можете восстанавливать свои силы здесь, если пообещаете больше не носить кофе, подносы с завтраками или тяжелые документы.
– Клянусь, – приложив руку к сердцу, пообещал мистер Хабернети и, попятившись, вышел из кабинета.
– Чем ты занимаешься?
– Да, по существу, ничем, – проворчал Шеймус, продолжая что-то читать. – Разве у тебя нет материала для дешифровки?
– Нет. – Джульет вздохнула. – Честно говоря, мне иногда хочется, чтобы французы не были такими тупыми и поставили передо мной по-настоящему трудную задачу.
– Угу – Шеймус ее почти не слушал.
– А у тебя когда-нибудь возникает такое желание? – задумчиво спросила Джульет, обращаясь скорее к самой себе, а не к нему.
– Почему бы тебе не поработать над одной из твоих математических теорий? – предложил Шеймус, чтобы она оставила его в покое.
– Я тружусь над новой теорией. – Джульет подошла к нему сзади и начала перебирать его волосы. Как раз в этот момент Шеймус натолкнулся на интересный материал в газете, которую читал.
– Ты знаком с работами Паскаля?
– Не сейчас, Джульет. – Он стряхнул с себя ее руку. Они оба знали, что ее рассуждения о математике поднимают в нем эротическое настроение.
– Это был французский математик, основавший…
– Не сейчас. – Шеймус с сильно бьющимся от возбуждения сердцем продолжал читать.
– Что-то нашел? – спросила Джульет, догадавшись об этом по его тону.
– Дай мне листок бумаги и карандаш. – Он знал, что они на пороге открытия и жена простит его грубость.
– Вот, возьми. – Джульет отступила назад, чтобы не мешать ему. Она верила в его способность к дешифровке и знала, что он обратится к ней, если потребуется помощь.
