— Спасибо вам, сэр! Вы не пожалеете, сэр, ручаюсь! Вы позволите мне сообщить хорошую новость моей жене?
— Конечно, мистер Уэбстер, можете сделать это прямо сейчас. А потом нам придется обсудить еще кое-что.
Мужчина отошел и заговорил с женой, а Брэндон заметил, что детей гораздо больше интересует еда на соседних столах, чем новость отца. Брэндон вспомнил, какими глазами смотрел на его тарелку Уэбстер, и нахмурился. Уэбстер вернулся к столу, и Брэндон спросил:
— Простите за мой вопрос, мистер Уэбстер, но я хотел бы узнать: вы сегодня ели?
Мужчина нервно рассмеялся..
— Нет, сэр, мы прибыли прямо сюда, но у нас в фургоне есть кое-какие припасы, и мы успеем перекусить потом, — поспешил заверить он Брэндона.
— Теперь, мистер Уэбстер, когда наша сделка состоялась, надо отпраздновать это событие. Вы позволите пригласить на ужин ваше семейство? Я почту это за честь.
— Да, да, сэр, спасибо вам! — закивал мужчина. Брэндон подозвал служанку и заказал обильный ужин.
Служанка расставила вокруг стола стулья, и семейство Уэбстер неловко расселось по местам. Брэндон встал, когда мистер Уэбстер подвел к столу свою жену.
— Капитан Бирмингем, это моя жена, Лия.
Брэндон поклонился.
— Рад познакомиться с вами, мадам. Надеюсь, и вам, и детям понравится в наших краях.
Женщина робко улыбнулась и опустила голову, а ребенок уткнулся лицом в ее грудь. Брэндон дождался, пока первый голод многочисленного семейства будет утолен, а затем вновь заговорил.
— Мы еще не обсудили ваше жалованье, мистер Уэбстер, — начал он. — Я предлагаю вам двадцать фунтов в месяц и жилье близ лесопилки. Если дело пойдет успешно, вы сможете стать совладельцем предприятия.
Мужчина вновь потерял дар речи и только торопливо кивал.
— Вот кредитное письмо моему банку в Чарльстоне, — продолжал Брэндон, вытаскивая из кармана свернутую бумагу. — По нему вы получите деньги, и если вам известны хорошие работники, которые пригодились бы на лесопилке, вы можете привезти их с собой. Есть ли у вас какие-нибудь долги, с которыми надо рассчитаться до отъезда?
Мистер Уэбстер покачал головой и улыбнулся.
— Нет, сэр, беднякам не дают кредита.
— Хорошо, — кивнул Брэндон и полез в жилетный карман за кошельком. — Вот сотня фунтов вам на дорогу. — Он отсчитал десять монет. — Жду вас на лесопилке через неделю. Может, у вас есть какие-нибудь вопросы?
Мужчина заметно смутился, но все же заметил:
— Только один, сэр: мне бы не хотелось работать с рабами или каторжниками…
Брэндон улыбнулся.
— Мы с вами сходимся во мнениях, мистер Уэбстер. Лучше всего нанимать на работу вольных людей.
Опустошив тарелки, старшие дети принялись перешептываться, а у младших от сытости стали слипаться глаза. Глядя на них, Брэндон задумался о собственном ребенке.
— У вас чудесная семья, миссис Уэбстер, — заметил он. — А моя жена сейчас как раз ждет первенца. Он должен появиться на свет в марте, и поэтому я спешу вернуться домой.
Женщина робко улыбнулась, не решаясь ответить.
С делами было покончено, и оба мужчины обменялись рукопожатием. Брэндон задумчиво смотрел вслед семейству, затем заказал себе еще стакан мадеры.
Миловидная женщина в платье со смелым вырезом, огненно-рыжими волосами и ярко накрашенными губами поднялась со своего места, откуда уже давно посматривала в сторону Брэндона. Вид туго набитого кошелька вызвал у нее большие надежды. Женщина пробралась к столику, встала у свободного стула и кокетливо подбоченилась, так, что платье слегка сползло с ее плеча.
— Привет, котик, — промурлыкала она. — Не хочешь ли выпить с одинокой дамой?
Брэндон холодно взглянул ей в лицо.
— Боюсь, мадам, сегодня вечером я слишком занят, — ответил он. — Прошу меня извинить.
Женщина круто повернулась и отошла, а Джордж, встревоженно наблюдавший за хозяином, облегченно вздохнул. Со времени прибытия «Флитвуда» в гавань месяц назад Джордж чуть ли не каждый день наблюдал, как его капитан отказывается от услуг женщин. Завтра они едут домой, Брэндон вернется к жене, беременность которой не позволит ему удовлетворить мужские потребности, однако, находясь в одиночестве, он никого не пустил в свою постель. Постепенно вновь проникаясь уважением к хозяину, Джордж одобрительно закивал головой.
«Да, наш кэп задет за живое, притом глубоко. Маленькая мэм завладела его сердцем, так что он теперь и смотреть не хочет на шлюх. Бедный кэп! Теперь ему уже не стать прежним».
Джордж поднял кружку, словно провозглашая тост, и сделал большой глоток. Брэндон встал, не обращая внимания на слугу, и поднялся по лестнице в свою комнату.
Закрыв за собой дверь, Брэндон начал неторопливо раздеваться, готовясь ко сну, но в его голове вертелись одни и те же мысли. Он стащил рубашку, бросил ее на стул и оглядел себя в высокое зеркало. Его взгляду предстал привлекательный мужчина с мускулистым сильным телом. Брэндон удовлетворенно обвел глазами собственную высокую, широкоплечую и тонкую в поясе фигуру, а затем раздраженно отвернулся.
«Черт возьми, не так уж я безобразен, даже самые хорошенькие потаскухи не откажутся разделить со мной постель, — думал он. — Но что делать с женщиной, которая не может меня видеть и не допускает мысли о том, чтобы спать со мной?»
Он задумчиво зашагал по комнате.
«В жизни я знал немало женщин — и здесь, и в Англии. Но как этой простушке удалось лишить меня разума, сделать из меня полного идиота? Самые гордые из женщин бывали рады, когда я обращал на них внимание. Но рядом с Хэзер я становлюсь сам не свой и несу черт знает что!» Брэндон подошел к окну и долго смотрел на улицу, зная, что в этом квартале ждет много теплых постелей, и постепенно его голод усилился. Отчасти этот голод был вызван воспоминаниями, отчасти — хранимыми в самом укромном уголке души мечтами. Брэндон задумчиво улыбнулся, вспомнив блеск свечей на белом шелковистом теле, еще влажном после вечернего купания; словно наяву, он видел перед собой темные волны волос, разметавшихся по подушке, чувствовал объятия нежных рук, прикосновения полных розовых губ. Он вновь ощущал, как теплое молодое тело прижимается к нему, а зубки покусывают мочку уха, усиливая возбуждение.
Брэндон отвернулся от окна и ударил кулаком по ладони в безмолвном раздражении.
«Господи, эта девственница отвергает меня, а я не перестаю о ней думать! Какого черта меня так тянет к ней?»
Он схватил стакан, наполнил его и опустился на стул, не переставая размышлять.
«У меня не было другой женщины — с той самой ночи, как ее притащили ко мне в каюту. Хэзер, хрупкий лиловый цветок равнин, завладела моим сердцем и навсегда отняла его. Сердце, как безжалостно ты предало меня! Ты закрыло все двери, кроме одной, да и ту я захлопнул в гневе. Боже мой, ну почему я так ее люблю? Мне казалось, мной движет только похоть. Я считал, что избавлен от того, что случается с другими мужчинами, считал себя светским джентльменом с широкими взглядами, мог сделать своей женой искушенную особу. А теперь я оказался словно приклеенным к невинной девушке и даже не могу найти забвение в чужой постели!»
