Элизабет посмотрела на Бена, который танцевал сейчас с Флорой Кармайкл под пристальным взглядом ее отца. Ну, что ж, если это то, что ему нужно, пусть получает. Давай, давай, дурачок, тянись к этой красивой пустышке. Ведь всем известно, что у Флоры Кармайкл нет в голове ни одной извилины.
— Я поднимусь к девочке, — сказала Элизабет, обрадованная возможностью покинуть бал по уважительной причине. Оставаться здесь она просто больше не могла.
Элизабет, прихрамывая, поднялась по ступеням. Подниматься было трудно, но что значила боль в ноге по сравнению с болью сердечной! Неужели Бен отверг ее только потому, что она переспала с ним? Или она не оправдала его ожиданий? Но почему тогда столько гнева было в его глазах? Столько ярости?
Двигаясь, словно во сне, она заглянула сначала к себе. Генри встретил ее появление так радостно, замотал хвостом так весело, а заскулил так жалобно, что Элизабет сдалась и решила взять пса с собой.
— Веди себя хорошо, договорились? — предупредила она Генри.
Они вошли в спальню Сары Энн и застали девочку стоящей на постели в одной ночной рубашке, с торчащими во все стороны огненно-рыжими колечками локонов. Слезы ручьями текли у нее по щекам.
— Я не хочу ложиться, — воскликнула она, едва завидев Элизабет.
— Почему?
— Не хочу, — пылко воскликнула Сара Энн. Аннабел вынырнула из-за подушек, лежащих на кровати, внимательно посмотрела на пса, но не двинулась с места.
— Ну, хорошо, — успокаивающе сказала Элизабет — Я посижу с тобой.
Сара Энн с подозрением покосилась на нее.
— Вы тоже покинете меня.
Элизабет поняла.
— Так ты из-за этого не хочешь ложиться спать? Боишься, что никого не окажется рядом, когда ты проснешься?
Теперь Элизабет вспомнила, что Бен каждый вечер сам укладывал Сару Энн. Сидел ли он рядом с нею, пока та засыпала? Похоже, что да. Еще одна черточка к портрету американца. Неожиданная. Элизабет не могла поверить, что на свете найдется еще хоть один мужчина, так нежно любящий своего ребенка.
Детские страхи Элизабет не были похожи на страхи Сары Энн. Она боялась своего отца и не стремилась к тому, чтобы быть с ним рядом. Он часто сердился, и Элизабет зачастую не могла понять причин его гнева.
— Я никуда не уйду.
— Правда? — сразу же успокоилась девочка. Элизабет улыбнулась. Доверчивость Сары Энн была бальзамом для ее израненной души.
— Правда. Мне так же одиноко, как и тебе.
Сара Энн села на постели. Сюзанна, ее любимая кукла, лежала рядом. Аннабел зашипела, недовольная тем, что ее потревожили. Элизабет присела на краешек кровати, и Сара Энн прижалась к ее руке.
— Я люблю вас, леди Элизабет, — сказала она. Сердце Элизабет сладко заныло. Никто и никогда не говорил ей этих слов. Даже Джейми.
— И я люблю тебя, Сара Энн, — ответила она.
— Я хочу, чтобы вы были моей мамой. — Элизабет застыла. Она не знала, что ответить. Она стала негромко напевать колыбельную — ту самую, что когда-то в детстве пела ей ее няня. Сара Энн притихла. Вскоре дыхание девочки стало тихим и ровным.
Элизабет осторожно уложила малышку на постель и прилегла рядом, крепко обняв ее руками.
Я люблю вас. Какие чудесные, волшебные слова. Простые. Безыскусные. Искренние.
Которые никогда не скажет ей отец Сары Энн.
* * *
Бен провел с гостями весь остаток ночи — до раннего утра, когда гости стали расходиться. Одни отправились по домам, другие остались в Калхолме и разбрелись по своим комнатам. Наконец рядом с ним остались лишь Барбара с раскрасневшимся от удовольствия лицом и Хью, прислонившийся к дверному косяку с бокалом вина в руке.
Он приветственно поднял бокал.
— Поздравляю, — в голосе его слышались злые нотки. — Король умер — да здравствует король!
Барбара покраснела.
— Хью…
Он взглядом заставил ее замолчать и вновь обернулся к Бену:
— Один из гостей сказал мне, что ваша петиция поддержана в парламенте. Это уже ни для кого не секрет.
— Не моя петиция, а Сары Энн, — поправил Бен.
— Перестаньте лицемерить, — сказал Хью. — Вы-то от этого получаете выгоду, и немалую. Неужели будете отрицать?
Лицо Хью пылало от злости и выпитого вина.
Бен посмотрел на Барбару:
— Вы не оставите нас вдвоем?
Она замялась.
Хью взял себя в руки.
— Все в порядке, Барбара. Я не настолько пьян, чтобы вызвать его. К тому же дуэли отменены законом много лет назад.
Барбара побледнела и выбежала из комнаты.
— Не беспокойтесь, Мастерс, — хрипло сказал Хью. — Я не собираюсь оспаривать вашу проклятую петицию. У меня совсем нет денег, а без них ни один адвокат не возьмется за это дело. Через несколько недель я уеду из Калхолма.
Бен проигнорировал его враждебность.
— Вы говорили мне, что Калхолм на грани финансового краха. Я правильно понял?
Хью прищурился.
— Да, если не продать этих проклятых лошадей.
— А как быть с арендаторами?
Хью пожал пленами.
— Если мы отведем земли под пастбища, нам потребуются пастухи. Может быть, можно будет занять на этой работе наших арендаторов.
— Куда вы собираетесь ехать?
— Куда сейчас деваться бедняку? В Америку. Видит бог, я не хотел бы бежать от кредиторов, но что делать? Мне нечем заплатить долги. Возможно, когда-нибудь…
— Долги большие?
Хью задумался. Этот американец, похоже, видит его насквозь. Зачем ему нужно все знать? А впрочем… Наконец он ответил, пожав плечами.
— Пожалуй, вам следует это знать. Тем более что кто-то из кредиторов может обратиться к вам с требованием уплатить их, — он еще немного помедлил и сказал:
— Пять тысяч фунтов.
— Я оплачу ваши долги, когда вступлю в права опекуна над наследством, — сказал Бен. Хью изумленно уставился на него:
— Заплатите? Но почему, черт побери?
— Чтобы спасти доброе имя Гамильтонов, — холодно ответил Бен. — И не запятнать имя Сары Энн.
Это было не совсем правдой, но Бен решил, что такое объяснение окажется достаточным для Хью. О своих тайных мотивах Бен предпочитал молчать. Пока.
Тень обиды пробежала по красивому лицу Хью. Он поджал губы и отошел к окну, за которым в предрассветных сумерках виднелся сад.
Не говоря больше ни слова, Бен поднялся и вышел из комнаты. Дом был полон людей, но сейчас, в этот ранний час, казался пустым.
Дверь в комнату Сары Энн была закрыта. Бен отворил ее. В слабом свете ночника он увидел на постели смутные фигуры. Он присмотрелся и увидел Генри, лежащего в ногах обнявшихся Элизабет и Сары Энн. Между лапами пса уютным калачиком прикорнула Аннабел.
