Колин зашевелил руками в растерянности, явно не зная, куда их деть, и в конце концов сунул их в карманы. Лицо его все больше багровело, когда он переводил взгляд с Тони на Пенвика и на судебного пристава, запечатлевая в памяти их образы, чтобы отомстить в будущем.
Сжав губы в тонкую ниточку и демонстративно развернувшись на каблуках, он направился к выходу.
Тони проводил его взглядом, потом спросил у Грейс:
– Что это за малый?
– Колин, адвокат.
– У тебя с ним какие-то разногласия?
– Есть и были постоянно. У нас когда-то было нечто вроде романа. – К счастью, Пенвик и Уолтер удалились на несколько шагов, а Грейс говорила, понизив голос: – С тех пор по всякому поводу он поднимает шум и считает, что я сужу его клиентов предвзято.
– Понятно. – Тони сказал это без всякого выражения, но по тому, как он сжал губы, Грейс догадалась, что эта история ему неприятна. Он что, ревнует? Смешно ревновать к такому червяку, как Колин.
– Каким ветром занесло тебя сюда? – спросила Грейс.
– Только желание пригласить тебя на ленч. Без меня, я уверен, ты бы осталась голодной.
Их тихий разговор – они так надеялись – не достигал ушей Пенвика и Уолтера.
– Мне еще надо решить одно дело.
– Надеюсь, не пожизненное заключение?
– Нет, не дай бог!
– Я подожду.
Грейс, едва сдерживая нетерпение, выслушала совсем ординарную тяжбу о разделе имущества при разводе, вынесла никем не оспариваемый, к счастью, вердикт и отправилась на обеденный перерыв. Пенвик, как верный слуга, помог ей спуститься с возвышения. Тони, как властный сеньор, подал ему и Уолтеру знак, что теперь они свободны.
– Я ведь на дежурстве. В мои обязанности… – начал было Пенвик.
– Твои обязанности я временно беру на себя, – заявил Тони тоном, не терпящим возражений.
– Не беспокойтесь, – улыбнулась Грейс Пенвику и шепнула ему на ухо: – Детектив Марино не спустит с меня глаз.
– Понял, что говорит твоя подопечная? – шепнул в другое ухо Пенвика Тони Марино. Ответом ему был безмолвный кивок полицейского.
Грейс хотелось, чтобы Тони прикоснулся к ней, хотя бы взял ее под руку, но он решительно проследовал впереди нее к своей, уже ставшей ей почему-то родной машине.
И только там, в этом тесном пространстве, он поцеловал ее в губы долгим поцелуем, затем повернул ключ зажигания, завел мотор и резко рванул с места.
– Ты очень голодна? – спросил Тони, вкладывая в этот невинный вопрос совсем другой смысл.
– Разумеется, голодна, и даже очень, – ответила она, угадав подтекст его слов.
– Мы сможем провести этот ленч у меня.
Она кивнула, и Тони свернул на совсем другую Дорогу. Грейс невольно взглянула на свои часики. Уже пять минут потеряно из драгоценного часа. Через пятьдесят пять минут ей предстоит вернуться в судейское кресло и продолжить работу.
Накануне ночью в перерыве между ласками Грейс сообщила Тони свои правила поведения – никогда не заниматься сексом в доме, где за тонкой стенкой спит ее дочь. К ее удивлению, Тони воспринял это с пониманием и согласился. Такой он был человек – Тони Марино. И какая удача, что она с ним встретилась!
Когда они выходили из машины, соседка, миссис Кратчер, поливавшая цветы в своем садике, оживилась:
– Тони, привет!
– Здравствуйте, миссис Кратчер! – откликнулся Тони, а Грейс инстинктивно отвернулась. Ведь пожилая женщина, вполне вероятно, посещает частенько судебные заседания, и Грейс не хотелось, чтобы она однажды узнала в судье подружку своего любвеобильного соседа.
– Твоя жизнь вся на глазах, – заметила Грейс со вздохом, проходя в открытую Тони дверь.
– Это надежней любой охранной системы. – Тони улыбнулся, поцеловал ее, и Грейс забыла все свои опасения.
40
Его рот так и влек к себе. Сумочка Грейс упала на пол с глухим звуком. Обняв его за шею, Грейс ответила Тони поцелуем и с жадной настойчивостью прижалась к нему телом.
Ощущая, как безжалостно уходит время, она торопливо нащупала и расстегнула «молнию» на его кожаной куртке. Пока Тони освобождался от куртки, она занялась пуговицами на его рубашке.
– Боже, как я хочу тебя, – прошептал Тони ей в ухо, обдав щеку горячим дыханием.
Его ласкающий рот скользнул по ее виску, щеке, добрался до нежной шеи. Руки его тоже принялись за работу. Ее жакет последовал туда же на пол, куда его куртка и ее сумочка.
Грейс промычала что-то невнятное и снова жадно прильнула к его губам.
Ладонь его гладила ее груди, и соски тут же откликнулись на эту ласку. Тонкая шелковая блузка и почти прозрачный бюстгальтер никак не защищали ее от жара, источаемого его руками. Ладони его сжигали зыбкую преграду, и сквозь нее исследовали контуры ее тела, и находили эрогенные зоны там, где она и не ожидала, – на шее, вдоль позвоночника, на талии.
Одновременно ее пальцы закончили наконец возиться с последней пуговицей на его рубашке и проникли внутрь, касаясь теплой кожи.
– Как снимается эта чертова блузка? – нетерпеливо спросил Тони, прекратив на мгновение целовать ее. На его лице отражались одновременно раздражение, нетерпение и неудовлетворенное желание.
Грейс испытывала то же самое и все же не могла не улыбнуться, глядя на него.
– Там пуговичка сзади на вороте.
Тони схватился за край блузки и избавил от нее Грейс, сняв через голову. Он отправил блузку на пол, где уже валялась их другая одежда, и оставил Грейс лишь в кружевном белом бюстгальтере, юбке и туфлях.
Сквозь тонкий нейлон он ласкал ее груди. Руки его казались вездесущими, властными, и на их прикосновения чутко реагировало ее тело. От охватившего ее желания у Грейс ослабли колени.
Ее лифчик недолго сдерживал напор Тони, ему не составило труда справиться с крючками и петлями. Бюстгальтер скользнул по ее рукам и упал на пол. Грейс опустила взгляд, посмотрела на себя, обнаженную до пояса, и вновь подняла на него глаза.
Груди у нее были небольшие, но упругие, с коричневыми кружками набухших сосков. Тони не мог отвести от них взгляда, и глаза его потемнели так, что стали почти черными. Загорелые руки Тони казались бронзовыми на фоне ее кожи. Они легли на талию Грейс, чуть повыше пояса юбки, и кожа ее ощутила приятную шероховатость его ладоней.
Сердце Грейс билось все учащеннее. Кровь разбегалась по сосудам горячими потоками, ее толчки она чувствовала где-то глубоко внутри себя.
– Сексуальнее тебя я еще никого не встречал в жизни, – произнес он с придыханием.
