Последние дни перед отлетом прошли в редкостной суматохе. Сначала проводы отца с матерью, причем пришлось выдать им сценарии так полюбившегося маменьке «Детективного агентства» и в лицах рассказать, чем закончился сериал «Жизнь и любовь». Поскольку, когда мы работали над «Жизнью и любовью», Лешки в нашей команде еще не было, пришлось мне отдуваться в одиночку, напрягая извилины и вспоминая, что именно сказал или сделал тот или иной персонаж. К концу повествования язык мой распух и во рту не помещался, и я раз и навсегда зареклась посвящать родителей в свое творчество. Разводом у них, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, больше и не пахло, как и предсказывала мне умница Машка. К Лешке маменька по-прежнему относилась несколько настороженно, как и он к ней, но гадостей моему мужу не подстраивала и меня за неудачный выбор супруга не корила. Уж не знаю, сама догадалась или батя посодействовал, но меня данное положение дел вполне устраивало. Впрочем, как и Лешку. Горячей любви от тещи он не ждал, поэтому вполне довольствовался и тем, что никто к нему не цепляется и не учит жить.
Только-только мы отправили родителей в аэропорт, как нам пришлось выдержать натиск невесть откуда свалившегося на наши несчастные головы Версальски. Этот крендель приперся к нам домой, кричал, что его обокрали, ему негде жить, а без паспорта его не пускают на родину. Не понимаю, с чего он решил, что мы, по мановению волшебной палочки, разрешим все его проблемы, но отвязаться от него было непросто. Еще бы чуть-чуть, и он дошел до того, что обвинил бы нас в том, что это мы стибрили его злополучный бумажник, настроили против него представителей посольства и администрацию гостиницы. По-хорошему осунувшегося Версальски надо было бы накормить да и отпустить на все четыре стороны, но этот тип умудрился нас достать настолько, что ни о каких благотворительных акциях в его адрес и речи быть не могло. Лешка популярно разъяснил Полу, что если в ближайшие пять минут тот не уберется восвояси, то вновь будет иметь дело со столь надоевшей ему милицией, доказывая, что он не верблюд, не налетчик и не бомж, а уважаемый (ну, или не очень-то уважаемый) у себя в Штатах ученый. Версальски ничего не оставалось, как принять Лешкины постулаты на веру, развернуться и уйти несолоно хлебавши. Вслед я ему больше не свистела, пожалев страдальца, чтоб последние гроши из карманов не растерял. Ведь работает примета, еще как работает! В прошлый раз свистнула в спину от всей души — у мужика на следующий же день бумажник на минус ушел. Эх, знать бы об этом раньше, еще в понедельник проводила бы его художественным свистом… Потом мы целый день убили на то, чтобы разобраться с подарками. Судя по тем взглядам, которыми одаривали нас соседи и случайные прохожие, когда мы с Лешкой раз за разом выносили на ближайшую помойку коробки из-под презентов, они решили, что мы устроили дома мелко-оптовый склад и теперь торгуем в розницу из-под полы всяческим ширпотребом. Что ж, как бы там ни было, но один из свежеподаренных тостеров полетит ближе к Новому году в сторону Машки с Темой, а еще один перекочует на работу. Я считаю, что главный автор и редактор (вполне могут позволить себе такую роскошь, как баловаться в обеденный перерыв поджаренным хлебом. Должно же быть место в этой жизни маленьким радостям?!
Потом было посещение туристического агентства, наше требование выдать нам самые что ни на есть горящие путевки и безумные глаза менеджера, когда мы, заполучив просимое, едва не устроили у него танцы на столе. Еще бы: на завтрашнее число остались именно эти две последние путевки! И они пришлись не на чью-нибудь еще, а именно на нашу долю! Это ли не знак?! Это ли не удача?! Вечер мы убили за сбором вещей, потому как Лешка совершенно не был настроен повторять мой прошлогодний подвиг и лететь отдыхать с одним лишь кошельком в руках. Он долго и нудно плакался, что не хочет покупать себе на местном рынке новые плавки, ему и старые очень даже нравятся, а раз так, почему бы нам не взять с собой весь багаж, как нормальным людям? Пришлось уступить супругу, хотя, если вспомнить каравайный поединок, номинальной главой нашей семьи являлась все-таки я и вполне могла напомнить Лешке об этом обстоятельстве. Но как-то не хотелось ссориться накануне свадебного путешествия. Тем более что и мне четвертый и пятый купальники вроде как ни к чему, равно как и третья соломенная шляпка от солнца…
До взлета еще минут пять, а я уже вся как на иголках. Облаченный в красную бандану Лешка посмеивается над моей нервозностью и уговаривает не протирать задницей обивку кресла. Я в ответ парирую, что фраза неоригинальна, в свое время о том же самом меня просил Тема, только речь шла о его кухонном уголке. И тут-то я понимаю, что у меня окончательно поехала крыша, и замолкаю… Лешка замечает, что я затихла и уставилась немигающим взглядом в спины сидящих впереди пассажиров, начинает меня тормошить и спрашивать, что случилось, но тут сам понимает, что именно…
Рядах в четырех от нас через проход устроилась пара, удивительно напоминающая собой наших друзей. Похожий на Тему парень что-то шепчет на ухо своей спутнице, до одури смахивающей на Машку, та смеется и ласково шлепает его ладошкой по лбу. Лешка не выдерживает и зовет: «Тема!» Парень привстает, оборачивается, и наши последние сомнения развеиваются как дым. Это действительно они!
— Какой отель? — кричит нам в ответ Тема.
— «Розалия»! — отвечает Лешка.
Тема хватается за сердце и медленно сползает вниз. Лешка в отличие от него держится не за сердце, а за голову и тоже присаживается на свое место. Значит, стопроцентное попадание: один и тот же рейс, один и тот же отель. Мы с Машкой переглядываемся, а потом не выдерживаем и начинаем хохотать.
— Ты чего? — толкает меня в бок Лешка.
— А разве ты не понял? Наши приключения продолжаются!..
Самолет медленно выруливает на полосу и начинает разгоняться, унося нас в солнечную Турцию…
КОНЕЦ
