– «Букорвус абиссиникус», более известный как рогатый ворон. Птичка не слишком привлекательная, но…
– Пожалуйста, профессор, помогите мне помочь вам. Какая выгода Ряженым от всего этого?
Сидя на бортике фонтана с пираньями, Кампион бросал рыбам крошечные кусочки апельсиновой кожуры.
– Знаете, когда я в школе изучал этот исторический период, я был потрясен, как обычные, ax ты, господи, про это вы тоже не знаете. Так вот, обычно я брал чуток этой волшебной животворной субстанции у взрослого мужчины и помещал в женщину… ну, правда, не общепринятым способом. Я пользовался иглой и микроскопом.
– Вы просто свихнувшийся неудачник, Кампион!
– Ну и ладно. Зато вот что действительно важно: в результате реакции появился эмбрион… – Профессор нахмурился, его голос помрачнел. – Зародыш, в котором был ОН.
– Он?
– Крушитель.
– Профессор…
– Умоляю вас, поверьте мне!
Калеб внял пылкой мольбе и решил не перебивать.
– Года шли, я женился, у меня появилась дочурка. О, это были счастливые дни, добрые времена. Так продолжалось до тех пор, пока я не обнаружил, что Ряженые попросту пользуются мной и что я нечаянно клонировал живого человека из двадцатого века, человека, на которого они и собирались свалить злодеяния Крушителя. Видите ли, Босс Твид вступил в сговор с одной ужасной женщиной из будущего, так вот она-то и хочет подставить этого бедолагу.
– Она? И кто она такая?
– Смотрительница Музея естественной истории… по крайней мере в будущем. В двадцатом веке она была моей начальницей… Госпожа Флаттер.
– Но зачем?
– Понятия не имею.
– Знаете, все, что вам пока удалось, – это убедить меня, что вам стоит вернуться в вашу камеру в Бельвю.
– Увы, моя способность убеждать иссякла, как и желание жить. Единственное, что меня еще волнует в сём презренном мире, – это моя дочь.
Голос профессора звучал настолько искренне, что это тронуло Калеба и он решил постараться быть непредвзятым.
– Значит, если рассказанное вами – правда, то именно госпожа Флаттер устроила так, что человек из будущего вошел в историю под именем Джека Крушителя?
Глаза профессора засияли.
– Да, так оно и есть, – сказал Кампион. – Наверное, она действовала из каких-то эгоистических соображений.
– А настоящие убийства совершал этот клон, то есть перенесшийся во времени двойник?
– Точно, господин начальник.
– А зачем это Боссу Твиду и Ряженым?
Кампион вытянул руку, на нее села птица.
– «Букорвус абиссиникус», более известный как рогатый ворон. Птичка не слишком привлекательная, но…
– Пожалуйста, профессор, помогите мне помочь вам. Какая выгода Ряженым от всего этого?
Сидя на бортике фонтана с пираньями, Кампион бросал рыбам крошечные кусочки апельсиновой кожуры.
– Знаете, когда я в школе изучал этот исторический период, я был потрясен, как обычные, ничем не выдающиеся люди умудрялись сколачивать фантастические состояния на простой спекуляции. Почему некоторые, родившиеся в столь же ужасающей нищете, что и отверженные обитатели Малбери-Бенд, сумели вынырнуть, в то время как другим это не удалось? Они что, настолько умнее и сообразительнее остальных? Но теперь я знаю: это была не просто спекуляция. Все дело в информации – сведениях, которые поступали к ним из будущего.
– Госпожа Флаттер сообщала Твиду, что происходит в будущем?
– Твид всего лишь пешка. Флаттер снабжала его сведениями о грядущих войнах, природных катаклизмах, изобретениях, событиях в политике и экономике… Вся эта информация гарантировала, что влиятельные люди данного города останутся богатыми и приумножат свое богатство. Нет большей власти, чем власть предвидения.
– Но как?
– Моя машина времени работает в две стороны, вперед и назад. Но ее можно использовать и как переговорное устройство.
– Своего рода телефон в будущее?
– Я сделал его прежде, чем сконструировал саму машину. Мне нужно было удостовериться, что кто-нибудь здесь возьмется финансировать мои планы… Однако в мое отсутствие аппарат, очевидно, попал не в те руки.
Калеб запустил пятерню в свою редеющую шевелюру.
– Профессор, мне хочется вам верить, но… Я имею в виду… Зачем им ритуальное убийство?
– Я покинул эту организацию, когда Босс Твид и старейшины вернулись к мрачным древним обрядам первых Ряженых… Обрядам, включавшим человеческие жертвоприношения.
– Да, я про такое слышал. От Мальчика-С-Пальчик и других лилипутов.
– Ой, только не надо про них. Эти ребята получили по заслугам.
Профессор погладил домашнюю анаконду Рузвельта и вздохнул, против воли вновь переживая тягостный момент своей жизни.
– Когда они узнали, что я собираюсь обратиться к властям и рассказать им обо всем… о клоне, человеческих жертвоприношениях, машине времени… они… э-э-э… они пригрозили отнять у меня дочь… поэтому я отослал ее.
– И куда вы ее отправили, профессор?
– Они заявили, что день рождения моей дочери совпадает с древним предсказанием, которое свято чтут Ряженые, – с предсказанием о пришествии истинной земной богини, Ерд. Я не хотел, чтобы мою дочь вмешивали в этот жуткий культ… Я сделал это ради ее безопасности.
– И куда вы дели свою дочь, профессор?
– Отправил к родным… в Мэн.
– Мэн? Но это значит…
– Да, начальник Спенсер, Элизабет Смит – моя дочь.
Калеб нахмурился.
– А кто бы это еще мог быть?
– И вы пытались предупредить ее, не так ли? – У Калеба постепенно начинала складываться целостная картина.
– Он совершенно подлинный.
– И вдобавок пьяный, – сказал Калеб.
– Эй, я заправляю свой арест, – путано сказал я. – То есть я заявляю свой протест. Ну, хлопнули мы с этим убийцей по маленькой, вот и все. Он такой чертовски классный танцор… был… был чертовским танцором…
Меня вдруг охватила скорбь; я снял свой цилиндр и бейсболку, прижал их к груди и склонил голову.
– Почтим десятиминуткой молчания нашего дорогого усопшего Крушителя! – На этом я залился безудержным смехом.
Калеб, нахмурившись, гневно зыркнул на меня.
– Какого черта вам надо было клонировать вот этого? – с подозрением спросил он Кампиона.
– Я не знал, кого я клонирую, вот в чем штука. Я полагал, что Твид взял донорский волос от какого-нибудь трупа из прозекторской, а не с головы живого придурка из будущего.
– Эй, не очень-то вы вежливы, эль-профессатори, – прогнусавил я, плюхнулся на иол, скрестил ноги по-индейски, а затем, воскликнув: – Моя звать вигвам! – повалился навзничь.
